Трудный возраст

Какими ветрами его в мой двор принесло, знать не знаю и выяснять не хочу. Достаточно того, что я всю ночь себя по частям собирала, так тяжело далось расставание. И что? Он разнёс мой дзен одним своим появлением. Смотрит исподлобья, не моргая и тяжело, будто прибить собрался.

Я подругу поддержать хотела, а вместо этого самой бы не расклеиться.

Боже, кто б меня поддержал…

Лиам принёс букет, крупные пурпурные розы… А я хочу закрыть глаза и, чтоб, когда открою – всё исчезло: он, цветы, даже их дивный запах! И особенно эта больная ярость в его взгляде.

Я не могу корить Лиама за настойчивость, сама всю ночь не спала, вертела ситуацию и так и этак. С какого боку ни глянь, я в заднице. А он что? Он делает то, что сделал бы любой мужчина – добивается. Как женщина я бы сдалась без боя. Как идиотка, встрявшая в долги – обязана нести ответственность.

На негнущихся ногах подхожу к калитке.

– Если женщина после свидания меняет номер, это значит, что искать её нет смысла, – добавляю в голос отрепетированной на студентах строгости. – Зачем ты здесь?

– Я рассчитывал начать с чего-то более приятного.

Лиам самоуверенно стучит пальцем себе по щеке, требуя поцелуя.

– С приятного мы уже начинали. На том и закончим.

Он храбрится, и я храбрюсь. По густеющей в глазах растерянности вижу, что справляюсь лучше. Стерв не любят, а чем бы ещё отвратить его от себя я не придумала.

Юность импульсивна. Пройдёт немного времени – и он перестанет идеализировать случайный секс. Точно так же, как это делают все мужчины. А пока мне нужно убедить Лиама, что при свете дня я не так желанна, как он себе нафантазировал. Не хочет отпускать, пусть сам тогда сбегает. Так даже лучше для его мужской гордости.

– Ты даже не спросишь, как я тебя нашёл?

В полубреду опускаю взгляд. На его губы. Жёсткие и требовательные.

– Это факт свершившийся. Зачем мне детали?

Он щурится, сменяя на лице все оттенки злости. Даже немного подаётся вперёд, позволяя рассмотреть дурной огонь в своих глазах получше.

Господи, уйди уже, не рви мне сердце.

– Что ещё за хореограф, Марина?

Подслушивал. Но это даже к лучшему.

– Мой постоянный любовник. Когда люди вместе так долго, как мы, им периодически нужны новые впечатления. Не помню, кстати, я уже говорила тебе за них спасибо? – выдыхаю ему в лицо с облаком дыма.

Я очень редко курю. Очень. А тут как подгадала. Что ещё для полноты образа нужно? Вульгарно рассмеяться? Так не смогу, голосовые связки в узел стянуты.

– Увижу рядом с тобой – ему не жить, – голос Лиама срывается, сухой и хриплый. – Вечером заеду. Не нарывайся.

Это не понты. Это предупреждение. Сразу двоим. Где Гарику кранты сразу, а мне останется ему завидовать. Потому что при полном отсутствии внешнего сходства с отцом, нутром Лиам его точная копия.

Мне вдвойне некомфортно от того, что у нашего разговора есть невольный свидетель. Надька ещё тот генератор безумных идей. Она уже настороженно наблюдает за тем, как Лиам исчезает за калиткой.

Фиговая ситуация, конечно…

Не нужно ей ни о чём знать, иначе состав возмездия тронется вместе с моей головой. С девушки, которая ввязалась расстроить свадьбу бывшему, не станется и киллера нанять для Бастрикова.

– Пристаёт?

– Да пошёл он. Знает, отродье, что не обломится, но закинуть удочку дело святое, – стараюсь говорить и выглядеть спокойной, упаковывая розы в мусорный пакет.

Букет жалко. Как от сердца отрываю. А оставить цветы мозолить мне глаза – ещё больнее. У меня нет привычки терзать себя несбыточным.

Надя комментирует этот акт вандализма жалобным вздохом:

– Марин… может попросить ребят с ним пообщаться?

Я испуганно дёргаю Надю к себе за плечо. «Пообщаться» в данном контексте не имеет ничего общего с разговорами.

– Ты ничего никому говорить не будешь. У меня таких чертей со спермотоксикозом несколько групп. Они у меня знаешь где? – Показательно переламываю в кулаке стебель розы. – По струночке ходят. И с этим тоже справлюсь.

– Пока не очень похоже, что ты справляешься.

– Надь! – психую на свою неубедительность. – Угомонись уже. С этой семейкой ссориться себе дороже.

– Я тебя услышала, – примирительно лезет обниматься Надька. – Поделишься, что сулят мне звёзды на вечер?

Что её бывший – мудак. А она мстит ему, вместо того чтобы потратить время на знакомство с нормальным мужиком. Это я, конечно, преподношу иносказательно.

– Ох, боже мой… – прерывает меня подруга, когда из дома выбегает невеста её ненаглядного Солнцева.

На лице Нади появляется непередаваемая смесь враждебности и жалости.

– Фасон хоть выбрали? – цедит она, во все глаза разглядывая жертву аллергии на моего Барсика.

– Да. Через пару дней останется финальная примерка, а потом можно будет забирать, – мужественно шмыгает распухшим носом невеста.

– Я так понимаю, моя помощь сегодня больше не нужна?

– Нет. Спасибо тебе за всё.

Она порывисто дёргается к Наде, чтобы обнять. Та с неприязнью отступает.

Обе чистой воды мазохистки. Но Надьке, видимо, принципиально оставить последнее слово за собой:

– Тогда не прощаюсь. Нужна буду – у Солнцева есть мой номер. Просто выбери в списке «Любимая».