Трудный возраст

   И Янош сделала то, на что никогда бы не решилась ради себя. Она потянулась к Старшему - по той невесомой, но прочной нити, что связывает отца и дочь, целителя и пациента, шакаи-ар - и младшего носителя регенов, земное божество - и адепта веры.

   "Папочка... помоги, пожалуйста!"

   Отклик пришел мгновенно.

   "Я здесь, Янош. Что случилось, солнце мое?"

   "Она умирает".

   "Кто? - легкое удивление. Потом блоки тети Мер сместились, впуская знакомое сознание, и Старший с облегчением выдохнул: - Не умирает пока, Янош. Но дело плохо. У нас есть примерно восемь минут. Я не успею настроить телепорт к тебе... но я могу попробовать дотянуться до нее".

   - Как? - от шока Янош даже начала говорить вслух.

   "Через тебя. Ты моя дочь, Янош. А я целитель. Значит, и у тебя должен быть дар. Просто ты никогда не интересовалась этой стороной своей наследственности, думая только о регенах и о крыльях, - в голосе Старшего не было ни единой нотки упрека. Просто констатация факта. - Впустишь меня, Янош?"

   - Да!

   Блоки распахнулись, как окна по весне. И пустой дом, холодное от страха сознание Янош, затопило теплое солнце присутствия целителя.

   "Янош, смотри. Ты видишь?"

   Переливы цвета, свет и тьма, мозаика, витраж, калейдоскоп - все человеческие слова, не передающие сути. Есть единое целое, оно состоит из миллиарда фрагментов, и положение каждого фрагмента по отношению к другому что-то значит, как и цвет, и яркость, и теплота света...

   "Вижу".

   "Смотри дальше".

   Картина стала глубже, рельефнее, и за ней, на ином уровне, проступили очертания человеческого тела. Сначала неявно, а потом все четче и четче, и через несколько секунд Янош видела уже каждую венку, каждую пору в коже, каждую клетку... И каждое повреждение тоже.

   Ёж была вся в черных пятнах. И внутри, и снаружи.

   "Папочка..."

   "Не дергайся, Янош. Будь смелее. И запоминай. Сначала мы восстанавливаем поврежденную нервную ткань... Видишь там, где позвоночник?"

   "Да".

   "Смотри".

   Янош, как со стороны, увидела свою руку, источающую белое сияние. Оно миллиардами тончайших игл вгрызалось в черноту - а на том, другом слое бесконечно сложные волокна тянулись друг к другу, срастались, восстанавливался ток нервных импульсов между клетками.

   "Теперь кости, в том же месте. Собираем - и сращиваем. Ты видишь?"

   "Вижу".

   Янош отвечала это снова и снова, глядя зачаровано, как истаивают под яростным напором белого света пятна гнилой черноты, как время словно оборачивается вспять - рассасываются гематомы, восстанавливается кожный покров, исчезают отеки, срастаются внутренние разрывы...

   И все это делали ее руки - и сила Старшего.

   Вокруг сиял белый свет.

   Янош ощущала себя божеством... или, вернее, жрецом, взявшим взаймы божественную силу. Эйфория кружила голову.

   Какой там полет? Полет - это глоток воды для умирающего от жажды.

   Исцеление - целое озеро.

   "А теперь - погружаем ее в сон. Вот так - просто принуждаем мозг выработать некоторые гормоны... Янош, не теряйся. Следи внимательно".

   "Я слежу".

   Потом сила схлынула, оставив после себя дрожь в руках, странную легкость во всем теле - и девочку с русой косой, всю перепачканную в крови, но абсолютно здоровую.

   Янош мелко потряхивало.

   "У тебя получилось, папочка?"

   "Получилось, солнце мое. И не у меня - у нас".

   Новый шок.

   "Как это?"

   Старший, кажется, улыбнулся лукаво:

   "Хочешь узнать, как - возвращайся. Я всегда говорил, что в любое время готов начать твое обучение, Янош".

   И еще сказал:

   "Мы все по тебе очень скучаем, светлая".

   И исчез.

   Янош осталась одна.

   Где-то далеко завывали сирены.

   - Я тут взял на себя смелость вызвать полицию и скорую, - кашлянул Аксай, напоминая о себе. Янош повернулась к нему, совершенно пьяная от наплыва чувств. - А нам лучше сейчас уйти незаметно. Природу чудес лучше, э-э... не раскрывать. И кстати, - он вдруг наклонился, срывая с шеи одного из бандитов кожаный шнурок. - Это не твоей подружки?

   Зеленая гильза покачивалась из стороны в сторону, гипнотизируя взгляд.

   - Ее.

   - Вот и оставим ей. А нам с тобой пора, пора!

   Аксай аккуратно вложил гильзу в теплую ладошку Ежа, подхватил Янош на руки и потащил к выходу. А там - нырнул в какую-то тень и выскочил уже из стены перекошенного сарайчика.

   - А это, - произнес Аксай с гордостью, - местный дом с привидениями. Моя резиденция! Слушай, Янош, лично я голодный, как стадо студентов, а ты? Как насчет пиццы? Э-э? Янош? Ты спишь, что ли?

   Янош только дернула ногой и поглубже запустила коготки Аксаю в плечо.

   "Все-таки почти проснувшиеся регены, сила целителя и общение с папочкой-старшим - это слишком много для одного дня", - сонно подумала она и отключилась.

   - Ты уверена в этом?

   Аксай задавал вопрос уже даже не в десятый, а в сотый, кажется, раз. Здесь, на мысе, ветер был сильный. Он срывал слова с языка и уносил их вдаль, а еще - бессовестно трепал бесцветные волосы Аксая.