Трудный выбор

— Мне говорили, что немногим удалось спастись. Локомотив уже миновал мост, когда тот рухнул, так что машинист и кочегар уцелели. С ними в кабине ехал охотник на бизонов, и он тоже не пострадал. Затем он вместе с машинистом и кочегаром каким-то образом спустился в ущелье, и они спасли человек сорок. Точно не помню сколько, но они посадили всех в тендер и привезли в «Конечный пункт». Это было во время первой снежной бури. Пострадавшие все могли замерзнуть.

— Как, вы сказали, назывался мост? — тихо спросил Уилл.

— Каньон Эддисона, — ответил Уотсон. — Милях в двадцати по ту сторону…

— Да, — перебил его Уилл. — Я знаю, где это. Он молча встал и пошел к двери. Он постоял некоторое время на пороге, а затем так же молча вышел.

— Уилл, — с беспокойством позвала его Рейчел. — Уилл!

— В чем дело, Рейчел? — спросила Мэри Уотсон. — Что с вашим мужем?

— Он долго работал на железной дороге, — объяснила Рейчел, вставая. — Думаю, новость потрясла его. Вы не проследите, Мэри, чтобы ужин не подгорел? Мне лучше пойти к нему.

— Конечно, прослежу, милая, — кивнула Мэри. — Идите. Рейчел быстро надела пальто и взяла одежду Уилла — он выскочил в одной рубашке с короткими рукавами. На улице было холодно, но яркое полуденное солнце, отражавшееся от снега, заставило ее прищуриться. Она оглянулась по сторонам и наконец заметила Уилла, который, опустив голову, брел к пристроенному к дому амбару. Она поспешила вслед за ним.

— Уилл?

Он остановился и обернулся. Рейчел подошла к нему и протянула пальто:

— Вот, надень. На дворе мороз, и ты простудишься. Уилл, избегая ее взгляда, взял пальто и надел его. Из его носа и рта при дыхании вырывались облачка пара.

— Каньон Эддисона, Рейчел, — наконец страдальческим голосом произнес он. — Зеб сказал, что мост упал и убил всех этих людей. В каньоне Эддисона!

— Мы не знаем, правда ли это, Уилл. Ведь что рассказывают о нападении на «Конечный пункт»! Мы точно знаем, что никого не убили, а говорят о сотнях погибших.

— Он прав насчет каньона Эддисона. Я знаю, что он прав. И это все моя вина.

— Вовсе нет Как ты можешь считать это своей виной, Уилл? Ты не мог ничего с этим поделать.

— Я слышал, как Эвелл Рэнкин и тот парень собираются ослабить конструкций. Я мог сообщить кому-нибудь и остановить их.

— Нет, не мог, — настаивала Рейчел. — Мы уже обсуждали это, Уилл. Ты прекрасно знаешь, что ничего не мог сделать. Ты никому не мог доверять настолько, чтобы рассказать об этом.

— Но кто-то все-таки должен был знать, — упрямо возразил Уилл.

— Тогда я несу не меньшую ответственность, чем ты. Я тоже слышала, что они замышляют.

— Это совсем другое дело. Ты женщина. Рейчел примолкла, заставив себя проглотить вертевшуюся на языке колкость.

— Все уже в прошлом, Уилл. — Она коснулась его руки. — У нас теперь новая жизнь. Что сделано, то сделано. Ты не должен больше терзаться из-за этого.

— Ты права, — вздохнул Уилл и оглянулся на дом. — Думаю, нам лучше вернуться. Я не хочу, чтобы гости подумали о нас плохо. Они будут удивляться, почему это мы оба так заволновались.

— Они не будут думать о нас плохо, — сказала Рейчел. — Я объяснила им, что ты долго работал на железной дороге.

— Молодец! Тогда, значит, мне не нужно будет ничего объяснять.

Когда они вернулись в дом, Мэри Уотсон вытаскивала из духовки пирог. Он был покрыт золотисто-коричневой корочкой, и воздух маленького домика наполнился густым ароматом корицы и печеных яблок.

— Кажется, жаркое тоже готово, — сказала Мэри.

— Тогда давай быстрее есть, мама, — принялся торопить ее Джимми. — Я хочу попробовать этот пирог. Ух, как здорово!

Джимми погладил себя по животу и закатил глаза. Взрослые рассмеялись.

— К сожалению, у нас только четыре тарелки, — сказала Рейчел. — Мы с Уиллом можем подождать.

— Глупости, — резко возразила Мэри. — Пусть дети подождут.

— Я не могу ждать, мама, — захныкал Джимми. — Я голодный, честное слово.

— Тогда можешь взять мою тарелку, — сказала мать.

— А Джинни возьмет мою, — добавила Рейчел. — А мы с вами, Мэри, присядем на кровать и чудесно поболтаем, пока не придет наша очередь поужинать.

— Великолепно!

Женщины присели рядом на кровать и скромно расправили юбки. Помолчав немного, Мэри Уотсон сказала:

— На днях я получила свой каталог семян. Я их просто обожаю, а вы, милая?

— Не знаю, — ответила Рейчел. — Не думаю, что видела хотя бы один.

— О Боже, — сочувственно сказала Мэри. — Дорогая, вы здесь без них просто не выживете. Это лучшее средство против «домашней лихорадки».

— Домашней лихорадки? Мэри рассмеялась:

— Полагаю, в первую зиму в прерии она до вас еще не добралась. Но если бы вы прожили здесь семь лет, как мы с мистером Уотсоном, тогда бы вы очень хорошо знали, что это такое. Иногда начинаешь думать, что больше не выдержишь здесь ни дня. Это и есть «домашняя лихорадка».

— Я… мне кажется, я знаю, о чем вы говорите, — нерешительно сказала Рейчел. Она бросила взгляд на мужчин и увидела, что они увлечены разговором. — Я уже чувствую нечто подобное… иногда. Только мне было стыдно признаться себе в этом.