Трудный выбор

Ирка корпела над вышивкой – это делала она впервые. Вроде и узор придумала не сложный, но все равно получалось очень медленно. Каждую бусинку надо было пришить и так, чтобы точно была на месте, не выше, не ниже, и чтобы ткань вокруг не морщила, а она, зараза такая, все норовила сморщиться… Но зато, когда все было готово…

Она торжественно вручила платье Софье Ильиничне.

– Ой! Ира! Неужели ты все сама?! Боже, какое красивое! Спасибо тебе, спасибо! Но ты выглядишь такой уставшей, мне даже совестно, ей-богу. Ирка, довольная результатом, только махнула рукой. Все. Теперь можно заняться собой. Надо сделать маникюр, педикюр и на что-то еще ее Лилька записала. А еще каждый вечер перед зеркалом училась танцевать. Очень не хотелось опозориться перед новыми родственниками.

Георгий приезжал каждый вечер и выглядел очень уставшим, он сам заказывал ресторан, сам выбирал меню. Вот музыкантов попросил найти Полянского.

– Не обижайся, дорогой, но только без классической музыки. Я ее очень люблю, но сам понимаешь, свадьба, – развел он руками.

Полянский этого не понимал, он считал, что классическая музыка везде уместна, но согласился и нашел замечательный коллектив.

В последний вечер перед свадьбой Георгий с Иркой уединились у нее в комнате, сели рядом на кровать. Ирка, посмотрев на него, погладила рукой по щеке.

– Первый раз вижу у тебя щетину, – она осторожно поцеловала в колючую щеку и, глядя ему в глаза, произнесла – Я люблю тебя. Ме шен миквархар.

– Чемисихварали, – он крепко прижал ее к себе и стал целовать.

Все было, как во сне – море цветов, нарядные гости, музыка. Ирка, как любая невеста, была в центре внимания. Рядом с ней были две хорошенькие внучки Нино, сестры Софико. На них были два одинаковых пышных розовых платья и в руках маленькие букетики с ленточками. Они были очень милы и забавны, особенно одна, которой только исполнилось три годика. Она все время хотела танцевать, крутила попкой и притоптывала ножками.

Когда объявили танец невесты, Георгий подтолкнул ее, что-то сказал, Ирка не расслышала от волнения. Все встали в круг и стали подбадривать хлопками. Она вспомнила Софико. Выпрямилась и, высоко держа голову и подняв руки, пошла по кругу.

Потом объявили вальс для молодых.

– Я не умею вальс, – смущенно призналась Ирка.

– Я тоже, – Георгий улыбался и медленно двигался в такт.

– А ведь мы в первый раз танцевали, – заметила Ирка, когда они под аплодисменты вернулись за стол. – Почему ты раньше никогда меня не приглашал танцевать?

– Ты была не моей девушкой.

– А если я захочу потанцевать с кем-нибудь другим?

– Только попробуй, – шутливо пригрозил он.

Тамадой был дядя Отари, дядя Георгия, такой же большой и спокойный. Он говорил красивые грузинские тосты: за мир, за родителей, за родину, за предков, за гостей, за святых, оберегающих каждого из присутствующих. Чокаясь, в знак уважения, свой бокал опускал ниже, чем тот с кем чокается.

Пили много вина, шампанского, водку пили только русские гости. Один из них вдруг крикнул: «Горько!», тамада тотчас подошел к нему и тихо объяснил, что это не положено, чем очень смутил кричавшего.

Когда музыканты отдыхали, тамада запевал песню, которую все мужчины моментально подхватывали. Получалось очень красивое многоголосие. А когда заиграли лезгинку – что тут началось? Георгий вышел в круг и такое выделывал ногами – Ирка восхищенно смотрела и не верила – такой большой и так легко двигается. Казалось, едва касается носками пола.

Вышли и другие мужчины и так же легко и красиво двигались под ритмичную музыку. Потом в круг вышли женщины. Держа высоко голову, мелко перебирали ногами, руки плавно двигались в такт, а они спокойно плыли по кругу. Невесту тоже пригласили в круг, и она, уже уверенно подражая другим, танцевала вместе со всеми.

Георгий не дал ей долго танцевать – увел за стол.

– Нельзя много танцевать, – усаживая ее, сказал он, – ребенку можно повредить.

Ирка нашла глазами Лильку с Полянским, Катьку, от которой не отходил Анзор. Софья Ильинична и Софико в кругу гостей… неожиданно вспомнила своих родителей. За них сегодня произнесли тост. Если бы все было по-другому, и они были живы, и сидели бы рядом и радовались за нее.

– Ты что загрустила, шенигириме?

– Вспомнила своих родителей. Подумала, как было бы хорошо, если бы они были живы, такие, какими были раньше… нормальными.

– Вспоминай о них, о прежних. О родителях нельзя забывать – они дали тебе жизнь. – Наклонился и горячо зашептал – И подарили мне тебя.

По дороге домой от усталости Ирка задремала. Георгий увез ее, оставив часть гостей веселиться без них – Пусть считают, что я тебя похитил.

Ирка открыла глаза и не поняла, что уже приехали.

– Ну пойдем, последнее испытание для меня – придется лезть на крышу.

– Ой, ты же выпил. Я боюсь. Не лезь никуда!

– А как же птичка?

– Черт с ней с этой птичкой! Пусть завтра ее выпустит кто-нибудь.

– Э, так не положено, нас не поймут. Пойдем, нас там ждут.

Около дома толпились какие-то люди, Ирка заметила и Лильку с Полянским и Софико, и Софью Ильиничну. Здесь же стояли почти все родственники жениха.