Трудовое воспитание и политехническое образование

Школа-коммуна имени III Интернационала в селе Винодельном была организована Ставропольским соцвосом в середине февраля 1921 г. Ставропольский соцвос пришел уже к этому времени к ясному сознанию, что, «создавая школу, необходимо прежде всего создать в ней ту или иную форму производительного труда, дающего смысл, содержание всем сторонам школы и сплачивающего детей в единый трудовой коллектив» (стр. 37). «Одновременно… на очередь был поставлен вопрос о живой, творческой силе школы, воспитательском персонале и разрешен в том смысле, что школа должна организовать на началах свободного союза при минимальном вмешательстве отдела коллектив воспитателей, который примет программу будущей школы и попытается осуществить ее» (стр. 39).

Выбирая труд для школы, Ставропольский соцвос считал, что по своей природе такой труд должен быть доступен в самой серьезной форме детям всех возрастов, понятен для них со стороны целесообразности и в то же время настолько широк, чтобы захватить детей и дать возможность построения многогранной «воспитательно-образовательной работы школы» (стр. 38). «Единственной такой формой производительного труда, по мнению отдела, является в условиях современности сельское хозяйство, и школу поэтому решено было построить на основе серьезного и сравнительно крупного земледельческого хозяйства, осуществив тем самым создание школы-поместья. За необходимость именно этой основы будущей школы говорило еще и то, что при наличии такого труда легче всего было осуществить связь школы с жизнью, и притом связь не искусственно созданную, а естественную, на почве хозяйственных интересов. Это было очень важно потому, что думалось, если опытная школа в Винодельном будет действительно трудовой школой и вызовет симпатии у населения, можно создать ряд таких школ, осуществив тем самым агитацию действием за трудовое воспитание в широких массах. Наличие технических возможностей тоже толкало на этот путь, потому что в условиях нашей губернии легче всего было получить земледельческий инвентарь и организовать школы-поместья даже с высокоинтенсивным хозяйством и широким применением машинной обработки земли» (стр. 38). Под школу были взяты все здания и хозяйство упраздняемого женского монастыря в селе Винодельном. Организаторы школы считали, что в «школе должны быть помещены дети, собранные совершенно случайно, разного происхождения, различного развития, и думалось, что эта разношерстная детская орда на почве воздействия одного на другого и создаст нормальную детскую среду. И, однако, какое разнокалиберное общество получилось из сотни детей, которых мы туда поместили: там были и великороссы, и украинцы, и поляки, и белорусы, и местные уроженцы Москвы, Тифлиса, Воронежа и т. д. Каждый из них стремился выявить свое «я», и из этого многообразия получилось строгое единство — детская среда на почве общей жизни и труда» (стр. 42).

Уходя из монастыря, «монахини старались прежде всего оставить поменьше и оставленное попортить так, чтобы по меньшей мере затруднить жизнь новым поселенцам монастыря — детям; доходило до того, что похищались вьюшки из печей, не говоря о таких недочетах, как отсутствие кос в лобогрейке, колес от линейки и пр. Одним словом, дети должны были войти не в приготовленное и оборудованное помещение, а приготовить его для сносной жизни, иногда с громадной затратой труда и энергии» (стр. 39).

«Случайной, а потом получившей полное гражданство формой разрешения всех вопросов сделалось общее собрание. Это было не только собрание детей, но всех живущих в школе, притом с самого же начала дело строилось таким образом, чтобы влияние воспитателей по возможности затушевывалось, и потому на общих собраниях они участвуют с такими же правами, как и дети. Считаю своим долгом отметить, особенно для тех, кто постоянно трепещет за умаление престижа воспитателя, что путь полного уравнения с детьми — лучшее средство и подойти к ним, и внушить к себе полное доверие; и за время существования школы-коммуны не было отмечено ни одного случая некорректного отношения детей к воспитателю, хотя мнения его на общем собрании оспариваются, а сплошь и рядом проваливаются, — объективность детей при обсуждениях даже больных вопросов всегда поражала всех, кто попадал во время обсуждения их на общее собрание» (стр. 43).