Трудовые будни барышни-попаданки 4 (СИ)

Несколько минут спустя мое предположение подтвердилось. Пусть зал был освещен тускло, а в жаровнях курились благовония, создававшие ароматный туман, я узнал нескольких гостей, в таких же масках и накидках, и перекинулся парой необязывающих реплик, будто видел их впервые. Хотя тут точно были министр, двое министерских помощников, гвардейский генерал, как и я. И двое, пожалуй, самых высокопоставленных посетителей, точнее всевластный отец с сыном. Я даже улыбнулся мысли, что в некоторых семьях отцы приводят сыновей в бордели, чтобы те изучили науку страсти от самых умелых учителей, или учительниц, или учителок — не знаю, как это слово склоняется по-русски. В данном же случае именно сын сопроводил в такое место своего отца.

Между тем ко мне приблизился лакей с подносом, на котором стоял кубок.

— Достойный гость! Чтоб быть посвященным в тайны Венеры, вам надлежит испить любовное зелье.

Я поднял сосуд, по правде говоря напоминавший театральную бутафорию, принюхался. Вспомнил пересказ модной испанской новеллы.

— Синьор Дулькамара, от этого любовного напитка несет Асклепием, а я привык чтить Венеру дарами Дионисия. Шампанского!

Если из-под свинской маски можно взглянуть недоуменно, то взгляд был именно таковым.

— Достойный гость, по правилам Клуба, которым вы обязались подчиняться, едва переступив порог, вам следует…

На одну секунду лакей превратился в ординарца, замешкавшегося с поручением. По крайней мере, я так на него взглянул.

— Я не намерен пить сбитень из трав неведомых мне свойств! Требую шампанского!

Достал червонцы и швырнул на поднос.

Лакей поспешил к распорядителю в противоположном конце зала. Тот кивнул, и через пять минут мне принесли бутылку, правда не со льда. Золота на подносе не было.

— Вы проявили достойное упорство, — заплетающимся языком сказал министерский помощник, и я понял, что он не избежал «чаши Венеры». — Когда же будут дамы?

Действительно, прошлый раз в зал регулярно поднимались дамы в масках, и каждому из нас предлагалось воздать честь их привлекательности. Похоже, сегодня была другая программа.

Я не ошибся. Опять зазвенел гонг, и устроитель в позолоченной кабаньей маске пригласил гостей в соседний зал меньших размеров. Мне не понравилась непонятная возня наверху, а также то, что дверь закрыли снаружи.

Тихо играла арфа, струился тот же аромат. Наконец-то появились дамы — четыре обнаженные девицы, увитые гирляндами цветов. Они возлегли на невысоких драпированных помостах, видимо напоминавших пиршественные ложа древнего Рима.

— Вас ждут Евы. Вернитесь к простоте Адама, — послышался повелительный голос, оскорблявший во мне завзятого театрала.

Мои спутники принялись раздеваться. Я не торопился. Не могу сказать, что не способен обнажиться на чьих-то глазах, — в юности бывали самые разные шутки, и дело четырьмя голыми девами не ограничивалось. Но я все больше и больше сознавал себя втянутым в странный спектакль, вопреки желанию, и дал слово противиться сценарию.

Поэтому просто лег на одно из лож, поближе к самой симпатичной девице.

— Барин-генерал, — донесся шепот, — спасите нас!

Я удивился, но понял, что накидка не скрыла мою саблю.

— От чего, красотка?

— Нас неволей сюда привезли. Опоили чертовым зельем — я за щеки взяла да сплюнула. Грозились убить, как уже одну девицу зарезали. А ножи у них большие, разбойные — видела.

Мне стало неуютно. Что за балаган с разбойными ножами? Если сейчас подойдет свинтус, чтобы спросить, почему я не тороплюсь облачиться в костюм Адама, он будет схвачен за рыло и отведет меня к устроителю данного непотребства.

Но ни одного свинского лакея в зальце не было. Зато шорох наверху усилился.

— Любовь — это сон, сон — это любовь, — донесся тот же голос с претензией на очарование. — Розы Гелиогабала — цветы любви и сна.

И лежащих осыпал ворох цветов. Один из стеблей неприятно царапнул меня по щеке.

Не то чтобы я испугался, хотя помнил легенду о развратном императоре, удушившем гостей тысячами роз, тоже сброшенных с потолка. Но именно тысячами, а не десятками, как сейчас.

Правда, слабый аромат увядших цветов — видимо, свиньи взяли лежалый товар — перебил другой, более резкий и неприятный. Возможно, он должен был бы оказать снотворное действие, но думать, будто я могу упасть в обморок от такого химического опыта, — надеяться, что я свалюсь мертвецки пьяным после двух бокалов шампанского.

Похоже, устроители «пира Гелиогабала» поняли, что не рассчитали. Арфа замолкла.

— Да что это за паноптикум у них? — пробормотал прежний собеседник, полураздевшийся на краю соседнего ложа.

В эту минуту дверь отворилась, и в залу вошли несколько лакеев. Двое несли знакомые кубки.

— Из чаши выпить необходимо всем, — сказал распорядитель, стоявший сзади них. Голос стал властным.

Странные химические розы не дали своего эффекта — значит, нас надо опоить. Со мной такое не пройдет!

У ближайшего посетителя воли к сопротивлению оказалось меньше. Он безропотно сделал глоток и опрокинулся на сидевшую девицу.

Финита ля комедия!

Я встал, сбросил маску и дурацкую ткань.