Трудовые будни Тёмных Властелинов (СИ)

"Моё мнение тут вообще не учитывается? — уточнил Игорь с невольной злостью. — И доверять мне никак нельзя? Так получается?"

Он вдруг почувствовал, как она расстроена, и злость схлынула.

"Ихор, ты совсем не понимаешь наших реалий, и пока у меня просто не хватает времени, чтобы рассказать всё, — сказала она устало. — Ты не осознаешь, как живут многоликие. Ты воспитан в другой культуре и мыслишь другими категориями. И не понимаешь, что одарённые наследники — главная ценность любого Дома, более важная, чем земли и богатства. А ты, артефактор из Дома Созидающих, выросший в техногенном мире… ты очень дорого стоишь. Как бы ты ни воспринял эти слова."

"Просто это правда, — Игорь чувствовал её эмоции, и дальнейшие объяснения ему не требовались. — Я понимаю, всё хорошо. Скажи, они могут меня заставить против моей воли?"

"Нет. Но могут попробовать методы непрямого воздействия."

То есть, будут играть грязно.

"Ага. Им есть чем тебя шантажировать?"

"Ничего, что я могла бы променять на свою пару."

Значит, есть.

24

До резиденции Властелина Игорь добрался в рекордные сроки и по дороге успел основательно себя накрутить. Сама идея того, что какие-то неведомые лично ему люди… блин… оборотни… да не важно! Неведомые охамевшие ребята, считающие себя его родственниками, начали рассказывать, как ему жить, и выносить мозг его девушке. Оценивать они её будут, видите ли. Нет, правда, что ли?!

Суть в том, что Игорь всегда ненавидел такое. Всей душой!

В его жизни никогда не было слишком уж много родственного общения.

Папа погиб, когда Игорю не было и тринадцати. Воспоминаниям порой свойственно идеализировать мертвецов, но и многие другие люди вспоминали отца, как надёжного, сильного и верного своим принципам человека, любящего семьянина. Всё, что мог вспомнить Игорь о папе, было хорошим, и сам он всегда старался брать с него пример. Бабушку и дедушку по отцовской линии он не знал, что в свете последних новостей вот ни разу не удивительно — они, как выяснилось, всё это время бороздили просторы иномирья, эпизодически обрастая шерстью.

Мама, прожив в одиночестве несколько лет, нашла другого мужчину и решила завести ещё ребёнка. Игорь тогда, будучи нелюдимым, с трудом переживающим потерю отца подростком с проблемами, жутко злился на неё. Как же, она, видимо, должна была лечь и помереть на могиле! Или до старости подтирать сопли ему, Игорю.

Ошеломительно здравый подход, типичный для подросткового эгоизма.

Надо отдать маме должное: к детским тирадам она отнеслась со спокойствием принца Будды, благополучно одолевшего демонов и познавшего просветление. Игорю вообще с ней повезло: она была лёгкой, чуть мечтательной, но по-своему мудрой женщиной и понимала, что главное в воспитании детей — вовремя их отпустить. Разумеется, она поддерживала Игоря, когда это было нужно или когда он об этом просил, и ответственно звонила каждые выходные, дабы обменяться новостями. Эпизодически она просила об услугах вроде приютить у себя братца с друзьями на пару недель, или помочь деньгами на крупную покупку, или подсобить, если кто-то заболел, или приехать на семейные посиделки.

Иногда наступала очередь Игоря поработать у бабушки с дедушкой, маминых родителей. Те наплодили столько внуков и были настолько самостоятельными личностями, что дежурства казались семье идеальным решением проблемы. Это была самая непонятная для Игоря часть семейного общения — как он ни доказывал суровому дедушке, что картошку дешевле и выгоднее купить или, в крайнем случае, нанять того, кто её посадит, эффекта не было. Его деклассировали как нетрудовой элемент и читали лекцию о пользе стояние в позе зю с вёдрами проклятых корнеплодов в зубах.

В общем, хорошо, что такое счастье, спасибо двоюродным и троюродным братцам и сестрицам, выпадало нечасто. Правда, большинство из них были, как и он сам, представителями распространённого в каменных джунглях вида "деловой человек вечно опаздывающий, обыкновенный", и дежурства вызывали у них схожие эмоции. Но были и энтузиасты-добровольцы, да-да: парочка особенно оригинальных фруктов, которые вообразили себя охотниками за наследством стариков. На этом фоне кузены бодались лбами, вносили в процесс привкус лёгкого безумия, но их энтузиазм был в чём-то на руку: и бабуле с дедулей есть кого жизни учить, и ему дежурить реже.

Благодать.

Но что было хорошо в его семье: они никогда, ни при каких обстоятельствах, не лезли в его жизнь. Никто не указывал ему, кого или что любить, какие у него должны быть политические и кулинарные пристрастия, режим дня и ритм жизни, не считали деньги в его кошельке и скелеты в шкафу.

До определённого возраста Игорю казалось, что так живут все.

Потом он обзавёлся друзьями и в полной мере осознал, как любит семью и, что важнее, как ему с ней повезло.