Трудовыебудни. В том гробу твоя зарплата

- Понимаю. Решение нелегкое. Помнится, мы тоже восприняли его без особого восторга. Меня вообще никто не спрашивал. Я тогда лежал, истекая кровью с твоим медальоном на шее. И если честно, то на тот момент, я хотел лишь сдохнуть побыстрее. После того, как Алард вытащил меня из гущи сражения, я плохо помню, что было и как. Помню, как он тащил меня на своем плече…. Помню, что было больно, а потом я лежал и умирал… Сначала от ран, потом от самого превращения. Процесс, надо сказать, очень болезненный… Похож на лихорадку…  - поморщившись, заметил Лис, намереваясь открыть крышку рояля, которую я придавила локтем.

Снизу раздавался знакомый голос. Поступила свежая партия узников, и филиал гестапо снова заработал.

- Итак, правила дома простые… Вас уже проинструктировали, но теперь ко всем вышеперечисленным правилам добавляется еще несколько. Кто цыкнет зубом в присутствии моей супруги, пусть пишет объяснительную и лишается премии. Кто приблизится к ней на расстояние шага, пишет заявление и сразу выметется отсюда. Кто посмеет прикоснуться к ней – завещание. Все понятно? Кого не устраивает – дверь там.

Через минут двадцать за дверью раздались шаги.

Дверь приоткрылась и на пороге стояла незнакомая молодая служанка в переднике.

- Х-х-хозяин просит вас… к столу… - тихо произнесла она. И не удержалась. Цыкнула. А потом зажала рот руками, - Простите, госпожа… Простите… Не говорите господину… Я не нарочно… Просто не сдержалась… Я впервые вижу ч-ч-человека… Простите…

Я промолчала, сочувственно глядя на нее. Видя глубокую степень раскаяния и  испуга на ее лице, я передумала включать ябеду.

Мы сидели в столовой. Я молча ковыряла вилкой пюре и мясо, глядя на то, как Абель и Эрхард пьют кровь. Эрхард стащил брачный договор и теперь бесцеремонно и вслух смаковал понравившиеся моменты.

- Все имущество супруги и приданное переходит во владение супруга. Элен, скажи мне, пожалуйста, какое у тебя есть имущество?  -  коварно поинтересовался Лис, отпивая из бокала.

- Почему «Элен»? – возмутилась я, чуть не подавившись, - Меня Елена зовут!

- В договоре написано, что после замужества тебя зовут - Элен Эдлер!  Это я придумал. Красиво, не так ли? Две буквы «Э». Мне кажется, звучит намного лучше, чем Елена Эдлер… Вообще-то у Аларда в фамилии изначально ударение было на первый слог, а здесь почему-то все ставят на второй… - заметил Эрхард, посвящая меня в тонкости произношения новой фамилии,  - Так как на счет имущества?

- У меня есть книжка, горшок с цветком, ключи от квартиры, разряженный телефон и кружка. В это мире. В том мире у меня есть однокомнатная квартира с видом на трансформаторную будку.  Восьмой этаж, лифт не работает. Но район хороший, есть асфальтированный подъезд. Коммуникации все есть. Школа и детский сад рядом. До остановки общественного транспорта минут пять ходьбы. Собственно, все.

- Алард, да ты просто счастливчик! У тебя в том мире есть квартира с видом на чью-то будку! Поздравляю! – съехидничал Лис, - Поехали дальше. Супруга имеет полное право распоряжаться имуществом супруга. Все имущество, приобретенное в процессе совместной жизни, считается совместно нажитым. Молодец, Алард! Теперь ты больше в доме не хозяин. Придешь поздно, будешь ночевать на коврике…

После это фразы воцарилась тишина. Глядя на лицо Абеля, я молча вслушивалась в топот коней Апокалипсиса. Пронесло. Проскакали мимо.

 - Так, что у нас дальше? Расторжение брака. Невозможно. Отрезали вы себе все пути к отступлению. Наследство – не предусмотрено. Правильно, умирать  же вы не собираетесь. Хм.. А вот этот абзац я что-то плохо помню. Рождение супругой ребенка предусматривает взаимную ответственность родителей перед наследником. Элен, когда ты порадуешь своего мужа наследни…

Я неосторожно толкнула рукой бокал с вишневым соком на белоснежную скатерть. Алое пятно расползалось, завоевывая все новый просторы. Его границы расширялись, превращаясь в огромный багровый континент в белоснежном море. Призрак прошлой боли, когда на животе разошлось последствие врачебной ошибки и ее скоропостижного исправления под общим наркозом без оглядки на эстетику, встал перед моими глазами. К ошибке природы, дающей мне двадцать процентов на успех, добавилась ошибка врача и шрам, которого не должно было быть. Я была всего лишь одной из многочисленного конвейера. И в тот день доктор очень устал. Что-то пошло не так.  У двух соседок по палате все прошло отлично, они уже загадывали пол будущего ребенка.   Я лежала и смотрела в потолок, слушая радостное щебетание о пинетках и памперсах. А потом я попыталась встать, чтобы уйти подальше от этой мучительного боли чужого счастья. И по белой простыне точно так же, как и сейчас поползло алое пятно.