Трудовыебудни. В том гробу твоя зарплата

 - Ладно, вернемся к кашлю.  Сильно кашляет?  – с подозрением спросил Лис, глядя на меня. Иногда у меня такое чувство, что он видит меня насквозь, - Ладно, я тут как раз ей подарок привез. Но раз она еще кашляет, то придется увезти его обратно. Привезу его тогда, когда она кашлять перестанет….

В комнату вслед за Лисом двое слуг втащили гробик. Папа побледнел и резко встал, захлопнув книгу, ловя маму, у которой внезапно подкосились ноги.

Тем временем Эрхард медленно открыл «гробик», в котором лежала кукла невероятной красоты. Я никогда в жизни не видела более красивой куклы! Никогда! Я даже дар речи потеряла.

- Что это еще такое? - процедил папа, бросая книгу на стол и обнимая маму двумя руками,  - Гроб в котором лежит кукла – копия моей дочери? Это…

- Тише, Абель, - сглотнула мама, прижимаясь к папе, - Тише… Просто упаковка неудачная… Кукла действительно красивая… Все хорошо, Абель… Посмотри на меня, любимый, все хорошо…

Я не помню, как слетела с кровати, бросаясь навстречу кукле. В моем животе тогда впервые запорхали бабочки.

- Это мне? – воскликнула я, не помня себя от радости и переминаясь босыми ногами по полу, - Это мне? Я уже не кашляю… Совсем не кашляю…

- Да нет, думал подменить тебя на куклу, в надежде, что у меня еще есть шансы спасти тебя из лап этих доморощенных эскулапов. Мне уже шестнадцать лет, будет ли семнадцать? Ведь давленье у меня шестьдесят на двадцать! - усмехнулся Лис, целуя меня в макушку, - Залечите вы ребенка до смерти! И залюбите тоже. Нельзя ее так сильно опекать. У ребенка должен быть какой-то опыт. Нельзя ей все на пальцах рассказывать, она должна сама пробовать, пытаться, падать, подниматься. А вы ее тут облизываете со всех сторон. И по шерстке гладите.

- Я посмотрю на тебя, когда у тебя будут дети… - зловеще заметил папа, подходя к Лису.

- Алард, ты так хочешь стать дедушкой? Дай ей еще лет десять, и я исполню твою мечту. Поверь мне, мы будем очень стараться, чтобы порадовать вас внуками… Каждый день будем работать над этим вопросом, – сладенько заметил Лис, протягивая ему руку, которую папа пожал, не сводя глаз с гостя, - Бабушка рядышком с дедушкой… Я тогда буду ласково называть вас «папа» и «мама»…

Мне уже было все равно, кто кем хочет стать, и кто как кого будет называть. Я вытащила куклу и  стала ее рассматривать. Да на ней было столько драгоценностей, что у меня просто глаза разбегались. Какое платье, какие глаза, какие ресницы!  Это просто … просто… словами не описать!  Я потащила куклу на кровать, рассматривая каждый ее локон, каждую застежку на ее ботиночках…

- Эрхард! – процедил папа, но тут мама дернула его за рукав. Они смотрели на меня странными глазами.

- Она не … - прошептала мама, - Она не кашляет…

- Свершилось чудо, - лукаво заметил Лис, поглядывая на меня, - Так что прячьте свой медицинский справочник подальше, уважаемые родители… У вас растет абсолютно здоровый ребенок. Единственное, чем она болеет, так это воспалением хитрости.

Взрослые смотрели на меня, а до меня стало доходить, что я попалась. И в этот момент я поняла, что моя хитрость срабатывает только на маме с папой, а Лиса провести мне никак не удается. Месть была быстрой и приятной. Пока взрослые разговаривали, я молча стащила ножницы и вырезала в плаще разоблачителя (пока никто не видит) большую дыру. Да, я очень и очень злопамятная. Кисточки я тоже срезала и оставила себе на память, как трофей, спрятав под матрас. И теперь у нас с ним идет тихая и молчаливая война пакостей. Я делаю мелкие пакости ему, он делает мелкие пакости мне.

Когда мне было пятнадцать, Эрхард подарил мне красивую коробочку.

 - Я не хочу больше играть в войну. Примите,  прекрасная Эльза, в знак примирения мой скромный подарок, - кротко заметил Лис, скромно опустив голову.

Я недоверчиво открыла коробочку …. и тут на меня выпрыгнула какая-то мохнатая штука. Я завизжала, бросая коробку на пол. Прошла пара мгновений и на пороге стояли мои родители. Отец, в накинутом поверх рубашки камзоле с мечом в руке, и мама с распущенными волосами, спешно застегивающая пуговицы на платье и расправляющая юбку.

- Что это было? - сквозь зубы процедил папа, глядя на меня, потом на Лиса, а потом поддевая кончиком меча коробку, лежащую на полу.

Бабочки в животе при виде папы с мечом запорхали.

- До чего же он красивый… - вздохнули бабочки, любуясь им, - Вот почему на свете нет такого же красивого  и мужественного мужчины, как папа? Прямо как рыцарь в любовных романах.

Мы с Лисом молчали. Лис не сознавался, а я молчала потому, что папа тогда его убьет. И мне некому больше будет делать пакости. А делать Лису пакости – одно удовольствие!

Я перевела тоскливый взгляд на Лиса, и мне стало его искренне жаль.  Никакой он не рыцарь. Он даже меч в руках держать не умеет. Я однажды спросила его, умеет ли он сражаться, на что Лис ответил, что нет, не умеет.  И в этот момент мне почему-то стало стыдно за него.