Труды

И вот если бы мы помнили смерть не как ужас, а как напоминание о том, что жизнь должна все время быть на уровне вечности, тогда очень многого мы бы не сделали, очень бы многого не сказали, тогда жизнь была бы иная – и жизнь каждого из нас, и наша общая жизнь. Как было бы радостно думать, когда скончался человек близкий – или дальний, – что последнее слово было полно любви, последний взор – полон света, последнее действие было символом, знаком любви, которая уйдет в вечность, которая в уровень вечности.

Мы часто ищем в Евангелии пути, и часто недоумеваем: где бы начать, с чего, как начать? Есть личность Христа, такая сильная и такая ласковая, есть Его дела, пример, который Он нам дал, с тем чтобы мы последовали за Ним, есть Его слова: слова истины, слова, о которых Спаситель Сам говорит, что они – дух и они – жизнь (Ин 6:63), есть Божия сила, изливающаяся в таинствах и в тайне Церкви, есть заповеди Христовы. С одной стороны, они так просты и малочисленны: возлюби Бога всем сердцем, всем разумом, всей крепостью, всей жизнью твоей и возлюби ближнего, как самого себя (Мк 12:29-31). С другой стороны, они так многочисленны и обращены к такому разнообразию людей и положений; где нам начать? Что значит «возлюбить Бога», где нам найти чувство любви? Что значит «возлюбить ближнего», где найти чувство любви? А если чувства нет – то в чем же любовь? Еще одна сторона – многообразие заповедей – с которой начать? с самого легкого? или с того, что нам кажется самым легким до того, как мы прикоснемся ему? или с самого трудного? начать ли с самого привлекательного? или, наоборот, с того, что менее всего нас влечет к себе? или есть какая-то иерархия заповедей – более важные и менее важные? Но нет, как будто этого нет. Где начать?

Мне кажется, что каждый должен начинать по-своему, но не просто по влечению сердца, и еще меньше по вкусу, а искать той заповеди, того образа, той притчи, того наставления, той черты Христовой, которая обращена прямо к тебе. Вы наверно помните рассказ в Евангелии от Луки о двух учениках, которые шли в Эммаус после Воскресения Христова. К ним приблизился Христос, неузнанный путник, прибившийся к ним. И они начали говорить, и Христос им начал раскрывать тайну о Христе, тайну о спасении, тайну о Сыне Человеческом. И когда Он им открылся и стал невидим, ученики друг другу говорили: разве сердце наше не горело в нас, пока Он с нами говорил на пути? (Лк 24:13-32).

Когда мы читаем Евангелие, мы переживаем его очень различно: каждый из нас по-разному, но также каждый из нас по отношению к отдельным его частям. Некоторые евангельские слова, события, даже черты личности Христовой нам чужды, не только не находят они отголоска в нас, но мы можем в себе обнаружить даже протест против них: нет, это не по мне, этим путем я не могу идти, стать таким я не только не могу – не хочу! Есть другие места, которые не вызывают в нас бури недоумений, негодования или отречения, но места, которые до души не доходят. Да, сказали бы мы, раз так судит Бог, верно, оно так и есть, но я не понимаю, не чувствую, не знаю этого.

Но есть другие места, о которых мы можем сказать, как Лука и Клеопа друг другу говорили: да, от этих слов сердце горит, от этих слов делается светло на душе, поднимается заря в мысли, от этих слов я делаюсь чище и светлей, эти слова во мне вызывают новую силу, новую надежду, новую радость. Вот эти слова нам надо отмечать: эти слова обращены к нам, лично. Это могут быть очень разные слова: одного трогает одно, другого трогает другое, каждый прислушивайся к тому, что Господь ему лично сказал.

Так, впрочем, было и при жизни Христовой. Христос был все время окружен толпой, все время к Нему кто-то подходил с вопросом. Христос отвечал этому человеку, общих ответов у Него нет, все ответы – личные. Но в толпе были люди, у которых, может быть, не так ярко, но уже созревал тот же вопрос: слыша ответ Христов, они могли его воспринять, будто он обращен им лично. Другие были, которые уже где-то чуяли этот вопрос, для которых он не созрел, которые поэтому не могли отозваться всей жизнью на слова Христовы, – те складывали эти слова, глубокие, живые слова в свою память, в свое сердце. А были такие, для которых вопрос был непонятен и ответ непонятен, те проходили мимо. Бывали тоже несчастные, которые смущались, которые отходили или которые собирали склоку, чтобы договориться о том, как бы испытать, уловить Христа, потому что слова Его были им не только непонятны, но перечили всем их чувствам и убеждениям.