Труды дня

Он составил план действий совершенно так же, как сделал бы это его дед, и, когда утром Букта появился с обильным запасом пищи, ничего не сказал ему о ночном дезертирстве. Взрыв человеческого гнева был бы облегчением для Букты, но Чинн спокойно закончил завтрак, выкурил трубку и только тогда проявил признаки жизни.

— Они очень боятся, — сказал Букта, который и сам был не особенно храбр в эту минуту. — Остаётся только отдать приказание. Они говорят, что будут повиноваться, если ты станешь между ними и правительством.

— Это я знаю, — сказал Чинн, медленно идя к плоскогорью. Несколько пожилых людей стояли неправильным полукругом на открытой площадке, но остальные — женщины и дети — спрятались в чащу. У них не было ни малейшего желания встретить первый взрыв гнева Джана Чинна Первого.

Чинн сел на обломок скалы и выкурил до конца свою трубку, слыша тяжёлое дыхание окружавших его людей. Потом он крикнул так внезапно, что все вздрогнули:

— Приведите человека, который был связан!

Началась суматоха, раздался крик, и вслед за тем появился индус-оспопрививатель, дрожащий от страха, связанный по рукам и ногам, как древние бхили имели обыкновение связывать свои человеческие жертвы. Его осторожно поставили перед высокой особой, но молодой Чинн не взглянул на него.

— Я сказал — человека, который был связан. Что это — шутка, что мне приводят связанного, как буйвола? С каких это пор бхили могут связывать кого угодно? Разрезать!

С полдюжины ножей поспешно разрезали ремни, и индус подполз к Чинну, который положил в карман его футляр с ланцетами и трубочки с лимфой. Потом он выразительно обвёл указательным пальцем весь полукруг и ясно, отчётливо проговорил в виде комплимента:

— Свиньи!

— Ай! — шепнул Букта. — Теперь он заговорил. Горе глупому народу…

— Я пришёл пешком из моего дома (собрание вздрогнуло), чтобы объяснить то, что всякий, кроме сатпурского бхиля, увидел бы издали своими глазами. Вы знаете оспу, которая изрывает и уродует ваших детей так, что они имеют вид осиных сотов. Правительство отдало приказание, по которому каждый, кого поцарапает один из тех маленьких ножей, что я показываю вам, будет заколдован против неё. Все сахибы и многие из индусов заколдованы так. Вот знак чар. Взгляните!

Он отвернул рукав до подмышки и показал белые шрамы от оспопрививания на белой коже.

— Идите все и смотрите.

Несколько смелых умов подошли, качая головой с мудрым видом. Конечно, это был знак, и они отлично знали, какие другие страшные знаки скрыты под рубашкой. Милосерден был Джан Чинн, что не объявил тут же о своей божественности.

— Ну вот все это и говорил вам человек, который был связан.

— Я говорил сотню раз, но они отвечали побоями, — простонал оспопрививатель, растирая руки и ноги.

— Но так как вы свиньи, то не поверили; ну вот я и пришёл спасти вас, во-первых, от оспы, затем от безумия страха и, наконец, может быть, от верёвки и тюрьмы. Тут нет для меня выгоды, нет удовольствия, но ради вот того, кто сделал из бхиля человека, — он показал вниз горы — я, одной с ним крови, сын его сына, пришёл вразумить ваш народ. И я говорю правду, как говорил Джан Чинн.

В толпе раздался благоговейный шёпот, и люди стали по двое, по трое выходить из чащи и присоединяться к стоящим. На лице их бога не было видно выражения гнева.

— Вот мои приказания. (Дай Бог, чтобы они приняли их, но, кажется, я произвёл на них сильное впечатление!) Я останусь с вами, пока этот человек будет царапать вам руки по приказанию правительства. Через три, а может быть, через пять — семь дней ваши руки распухнут, будут чесаться и гореть. Это сила оспы будет бороться в вашей подлой крови против приказаний правительства. Поэтому я останусь среди вас, пока оспа не будет побеждена, и не уйду, пока мужчины, женщины и маленькие дети не покажут мне на своих руках такие же знаки, какие я только что показывал. Я принёс с собой два очень хороших ружья и привёл человека, имя которого известно среди зверей и людей. Мы с ним будем охотиться, а ваши молодые люди и все другие будут держать себя смирно. Вот моё приказание.

Наступило продолжительное молчание, во время которого победа висела на ниточке. Какой-то седовласый грешник, беспокойно топчась на месте, пропищал:

— У нас есть пони и несколько быков и другие предметы, на которых нужен «коуль» (охрана — свидетельство). Они не были куплены…

Сражение было выиграно, и Джон Чинн вздохнул с облегчением. Молодые бхили учинили грабёж, но, если принять быстро меры, все ещё может быть поправлено.

— Я напишу «коуль», как только пони, быки и другие предметы будут пересчитаны передо мной и отосланы туда, откуда взяты. Но сначала мы положим правительственный знак на тех, которых не посещала оспа.

Вполголоса, к оспопрививателю:

— Если вы покажете, что боитесь, вам никогда не видать Пуны, мой друг.

— Для такого количества людей нет достаточно вакцины, — сказал индус. — Они уничтожили официального телёнка.

— Они не поймут разницы. Царапайте их всех и дайте мне пару ланцетов, я займусь старшинами.