Труды по истории России

Разумеется, здесь представляется первый вопрос: откуда эта басня взялась? Конечно, люди, считающие рассказ летописца о начале Русской земли басней, глубоко сожалеют о самих себе: историей какого бедного, жалкого народа должны они заниматься — народа, который потерял совершенно память о своем происхождении и допустил толпу составителей, переписчиков хроник навязать себе басню о своем происхождении! Был сильный народ, который образовал большое государство; но в одно прекрасное утро у народа, у его грамотных людей, у его вельмож и князей каким-то чудом отшибло память: вдруг позабыли о предках князей, о тех знаменитых вождях народных, которые первые положили основание единству и силе народа; позабыли их имена, преемство, дела — позабыли все, и вот вследствие такого забвения какой-то грамотей сочинил басню, что киевские князья происходят от новгородского владельца, не славянина родом, а вызванного из-за моря, из чужого народа. Любопытно было бы исследовать, когда, в каком месте происходил тот знаменитый съезд летописцев и переписчиков, на котором было постановлено начинать каждый список летописи этой басней. Здесь дело идет не об отдаленной древности, когда события и лица представляются в мифическом тумане; басня представляет времена относительно недавние, представляет простых смертных, о которых коротко, сухо рассказывает самые простые дела: строят городки, плывут вниз по большой реке, облагают данью разбросанные племена и т. п. Летописец рассказывает, что знавал старика, который помнил крещение Руси; старик был молод при Владимире Св., а Владимир был правнук первого князя басни, Рюрика, призванного из-за границы. Правнук и его современники должны были знать о прадеде, откуда он пришел, где княжил; знал об этом старик, знал от старика летописец, который в начале своего рассказа поместил известие о призвании Рюрика из-за моря в Новгород. Нет, говорят, это басня; предки русских князей никогда не были призваны с севера, из-за моря; они жили на юге, в Киеве, были князьями славянского племени роксолан. Как же их звали, как они усилились, где об этом говорится, в какой летописи, в каком памятнике? Нигде об этом ни слова; впрочем, все это было в первоначальных списках летописи, но потом уничтожено, и вставлена басня о призвании варяго-руссов. Чародейство! Но послушаем, откуда взялась басня.

«Известно, что средневековые летописцы любили приписывать своим народам какое-нибудь отдаленное происхождение, и притом льстящее народному самолюбию. Например, франки выводили себя от энеевых троян, бургунды — от римлян и т. п. Но самым обычным приемом было выводить народы из Скандинавии. Так, Иорданд производил готов из Скандинавии и называл эту страну vagina gentium. Павел Диакон производит оттуда же лонгобардов. Видукинд сообщает мнение, которое оттуда же выводит саксов. Очевидно, происхождение из далекого полумифического острова Скандии приобрело особый почет, сделалось признаком какого-то благородства. Этот столь распространенный обычай выводить своих предков из Скандинавии, по всей вероятности, отразился и в нашем летописном предании о выходе оттуда варяжской Руси». Но выход известных народов из Скандинавии основывается на народном предании, и во сколько верно или не верно это предание — это еще вопрос, а главное — ниоткуда не видно, чтобы этот выход из Скандинавии считался почетным. Сам автор, решившийся выступить с таким объяснением, не был смел до конца, стал выражаться очень неопределенно, следовательно, ни для кого не убедительно: «какого-то благородства, по всей вероятности». Вероятность превращается в полную невероятность, когда обратим внимание, что из Скандинавии производят себя только германские народы; а с какой стати славянскому народу считать почетным происхождение из Скандинавии? Если бы наш автор доказал, что в IX веке Скандинавия пользовалась таким почетом у славян, то мы бы попросили его признать верным известие о призвании, ибо представлению всего естественнее было перейти в факт. Но доказательств этому для IX века нет; в XI — Скандинавия по своему состоянию не могла иметь никакого почета на Руси, а позднее сочинение басни невозможно именно в Новгороде вследствие начавшейся сильной борьбы с Швецией; не современник ли Александра Невского проникался таким уважением к Скандинавии? Другое дело производить себя от римлян, владык вселенной, или от троян, в которых благодаря Виргилию видели предков тех же римлян; и у нас производили московских царей от Августа Кесаря.