Труды по россиеведению. Выпуск 5

В 2014 г. случилось огромное количество юбилейных дат и «полудат», которые тесно связаны с нашими днями. Связаны содержательно, а не только «круглыми» цифрами.

Двадцать лет назад в Россию вернулся А.И. Солженицын. Тогда шутили, что Александр Исаевич, подобно солнцу, двинулся к Москве с востока. А одна из журналисток написала: слава Богу, что во времена Толстого не было телевидения. Но это все так, интеллигентские издержки. А ведь событие было действительно грандиозным. На родину вернулся главный могильщик (наряду с «Солидарностью») коммунизма. Перефразируя Герцена, скажем: Солженицын был ответом исторической России на явление Ленина. И что же? Разочарование с обеих сторон. Солженицын не принял Россию девяностых, а тогдашняя Россия не приняла Солженицына. Причем, если Александр Исаевич с горечью, болью и неразделенной любовью, то родина просто не заметила его, несмотря на внешнее почитание, официальные благодарности и т.п. А ведь если говорить всерьез, это трагедия. По крайней мере, не меньшая, чем уход Толстого. Теперь ясно: подобно Льву Николаевичу, Александр Исаевич разминулся с современной ему Россией. Как это символично! Литература, создавшая во многом новейшую Россию, почти никогда не совпадает с ее наличным состоянием.

Двадцать пять лет назад, весной 1989 г., прошли выборы в новый институт власти – Съезд народных депутатов. Вообще-то новый следовало бы поставить в кавычки. Это «либеральным сотрудникам» ЦК так казалось. А ведь способ комплектования съезда напоминал практику формирования Земских соборов. Там в основу были положены сословный и региональный принципы, т.е. на соборе должны были быть представлены все социальные группы (за исключением крепостных крестьян) и все регионы. Однако важнее другое. После 70 лет безальтернативного рабства мы пережили тогда относительно свободные выборы. Кроме того, работа съезда транслировалась по ТВ. Это событие мирового исторического значения, вполне сопоставимое, ну, скажем, с Реформацией. Более мощную антитоталитарную прививку трудно себе и представить. Если Сталин возбуждал неограниченную любовь и неограниченный страх, а его наследники были идеальным материалом для анекдотов, то в 1989 г. почти трехсотмиллионный советский народ стал участником политического процесса, демократом, поскольку демократия – это участие в политике. В этом смысле за прошедшие двадцать пять лет мы сделали огромный шаг назад. Тогда жили настоящим, тем, что действительно происходило, от чего действительно зависела наша судьба. Кто-то из нас был счастлив теми изменениями, которые вошли в нашу жизнь, кто-то наоборот. Но всех нас связывали чувства боли, тревоги, надежды и сопричастности.

Сегодня больше всего беспокоит история. А также две бессмыслицы: TВ и Интернет. Все что угодно, только не сегодняшний день. Мы вновь «забыли», что прошлого и будущего нет (надеемся, понятно, что это метафора, но…) – есть только настоящее. И отказ от настоящего – самоубийство и человека, и народа. В 1970–1980-е годы советские люди в своем большинстве поняли или хотя бы почувствовали, что славное коммунистическое будущее – фикция, обман и фуфло. Сегодня нашему народу впихивают славное российское прошлое – лживую сказку о нашей истории. Не менее пустую и опасную, чем коммунистический футуризм. Оказывается, что с человеком, не привыкшим к свободе, воздух свободы может сыграть злую шутку. Вспомните судьбу профессора Плейшнера.

В ноябре 1989 г. рухнула Берлинская стена. Вообще-то, конечно, не рухнула, а просто был открыт выход из Восточного Берлина в Западный. Кажется, лучше всех об этом сказал Адам Михник (один из главных исторических разрушителей этой стены): в извечной тяжбе человека и колючей проволоки (ее, кстати, изобрели ровно 100 лет назад, в 1864 г., – не в России, но здесь ее научились хорошо использовать) на этот раз победу одержал человек14. С этого момента стало ясно: коммунистический рейх издыхает. Но вот прошло двадцать пять лет – и, кажется: стена не разрушена, а лишь на пару тысяч километров отнесена на восток. Невольно вспоминаешь то, что сказал замечательный русский мыслитель Г.В. Федотов о событиях 1480 г. (официальная дата прекращения золотоордынского ига): ханская ставка была перенесена в Кремль. То есть иго не закончилось. Напротив, было интериоризировано. Так и сегодня: в центре Европы, в центре Германии стена уже невозможна. Но где-нибудь по западным границам РФ еще, может быть, и постоит. Ну, перенесли просто стенку. Какова же мораль? Та стена была сметена героями, которые положили свои жизни за то, чтобы ее не было. Вот и нам ныне представляется уникальная возможность поспособствовать окончательному разрушению этой стены.