Труды Св. Максима Исповедника по раскрытию догматического учения о двух волях во Христе

Но человеческая воля Христа была несколько отлична от той воли, какую мы имеем, как и самая человеческая природа Христа была несколько иная, чем какую мы носим. По существу своему та и другая были совершенно тождественны с нашими. [354] Все отличие природы и воли человечества Христова состояло в том, что, будучи восприняты Христом такими, какими они первоначально вышли из рук Творца, они были свободны от того недостатка, который явился в нашей природе вследствие прародительского преступления, т. е. они были «иными относительно склонности к греху» (τῂ ἀμαρτισίᾳ). [355] Значит, в силу самой природы человеческая воля Христа была безгрешна. Выше, в первой главе, мы имели суждение о том, как нужно понимать безгрешность человеческой природы Христа. К сказанному там здесь в рассуждении безгрешности человеческой воли Христа до́лжно присоединить следующее. В объяснение [356] известного [357] изречения Григория Богослова: «человеческая воля Его (Христа), как всецело обожествленная (θεωθὲν ὅλον), не противится Богу (οὐδὲ ὑπεναντίον Θεῷ)», — Максим говорит, между прочим: «Ведь человеческая воля (собственно — „хотение“, „τὸ θέλειν“) Спасителя, хотя была и природной (φυσικὸν), однако не просто человеческой — как и самое человечество не просто как такое, — а как бы вышечеловеческой, так как через (ипостасное) соединение она была всецело обожествлена, от которого и зависело то, что она была на самом деле совершенно непричастна греху. Наша же воля, явно, есть просто только наша и во всяком разе не непричастна греху, от чего и зависит изменчивость в ее направлении». [358] Из этих слов ясно только то, что человеческая воля Христа была совершенно безгрешна в силу ипостасного единства. Но если сопоставить эти слова с раньше (в первой части, к «а») приведенным выражением: «все природное и непорочное не противится Богу, хотя не всецело и соединено с Богом», — а также со следующим, аналогичным с этим последним, выражением: «Поскольку воля природна, она не противится; а поскольку она получает от нас несогласное с природой направление, она, явно, противится и в большинстве случаев противоборствует, спутником чего и бывает грех», [359] — то нельзя будет не прийти к тому заключению, что человеческая природная воля и сама по себе не имеет природной (активной) склонности к греху, хотя и не безусловно безгрешна. Между тем, как относительно обожествленной в силу ипостасного единства природ, человеческой воли Христа Максим выражается, что она совершенно непричастна греху, про человеческую «природную» волю саму по себе он говорит лишь, что она не противится Богу. Очевидно, самым характером выражений Максим хочет высказать ту бесспорно верную мысль, что человеческая «природная» воля, хотя на самом деле не имеет реальной склонности к греху и в этом смысле безгрешна, но для нее не исключена возможность, потенция греха (как, действительно, и было с волей первого Адама). Таким образом, человеческая воля Христа «по природе» не иная (αὐδὲ ἄλλο), чем наша, хотя образ хотения — иной, превосходящий наш (θέλειν ἄλλως ὑπὲρ ἡμᾶς). [360] В чем состоит «инаковость образа хотения» человеческой воли Христа, увидим потом; в настоящем случае у нас речь, собственно, о человеческой воле Христа вне действительного отношения к ней Его Божественной воли, о том, что Христос имел «человеческую природную» волю.

Итак, на основании целости обеих природ Христа необходимо признать за несомненное то, что Христос имел «две природные воли», соответствующие двум Его природам, и «два природных действования»: Божественное и человеческое.

В подтверждение истины двойства природных воль и действований во Христе Максим ссылается на факты евангельской истории, так что во множестве приводимые у Максима изречения Св. Писания могут быть рассматриваемы как особый класс доказательств двойства воль и действований во Христе. Изречения Св. Писания, как таковые, распадаются на три группы: на изречения, а) говорящие исключительно о Божественной природной воле и действовании Христа; b) свидетельствующие исключительно о человеческой природной воле и таком же действовании; с) подтверждающие действительность совместного существования в лице Христа двух природных воль и действований.

а) Что касается свидетельств Св. Писания первого рода, то Максим ограничивается указанием двух-трех мест, и так он поступает в этом случае потому же, почему он не находит нужным распространяться относительно необходимости признания Божественной природной воли на основании целости во Христе Божественной природы.