Труфальдино

На другом конце телефонного провода находилась пенсионерка Ирина Михайловна, что злорадно сообщила, что бригада из трех человек ремонтников находиться в ремонтируемом, вернее, неремонтируемом, магазине.

— Валентина, давай, исправь мои замечания в протоколах, распечатай и в канцелярию отнеси, по ячейкам разложи, а мне надо уехать. — я стал торопливо собираться.

— Павел Николаевич, я боюсь, там начальник канцелярии такая строгая. Давайте, лучше, вы завтра….

— Валя, ты же хотела раз-раз! — я изобразил замахи руками, передразнивая девушку: — Если будешь всех боятся и прятаться в кабинете, никогда успешным юристом не станешь. А начальник канцелярии совсем не строгая, а весьма милая женщина. Она просто не любит, когда документы турбинного цеха суют в ячейку котельного, вот и все. Если что-то не знаешь, просто, спроси у нее, как правильно. Все, я побежал, чмоки-чмоки.

Помещение магазина было отперто, и я, осторожно открыв заскрипевшую дверь, на цыпочках вошел в здание. В торговом зале на перевернутых носилках, измазанных в закаменевшем растворе, сидели и тряслись крупной дрожью, два скукожившихся тела худощавых мужичков лет сорока.

Я замер в трех шагах, за их спиной, думая, как начать разговор, но мне помогли с завязкой беседы.

— Пацаны, живем! — в зал влетел жизнерадостный парень лет тридцати, потрясая трехлитровой стеклянной банкой, в которой плескалась пенная жидкость ржаного цвета: — Сейчас пивком подлечимся и…

Судя по его жизнерадостной физиономии гонец уже успел хорошо отхлебнуть из банки. Он сделал шаг, другой, а мужики на носилках, с неожиданной живостью обернулись на долгожданный голос и… все увидели меня.

— Мужик, ты кто такой? — первым пришел в себя «пивоносец».

— Я здесь главный! — я обвел рукой ободранные стены торгового зала: — А вот вы кто такие?

— Мы это, ремонт здесь делаем!

— Я вижу. — я кивнул головой: — Употели все, работая без перерыва, да?

— Да мы тут…

— А теперь взял два этих тела и пошел отсюда! — я угрожающе шагнул к «ремонтнику».

— Ты здесь не командуй! У нас свое начальство есть. — парень смело шагнул мне навстречу.

— Я сказал — валите отсюда. — я многозначительно уставился на банку.

Парень мой намек понял, поплотнее прижал сосуд в живительной жидкостью к животу и сделал шажок назад.

— Пацаны, пошли отсюда, пусть с ним начальство разбирается. — парень развернулся и быстро вышел из магазина, за ним поплелись «болезные», во время нашей перепалки, не сводящие взгляда с банки и, казалось бы, не обратившие на меня никакого внимания.

Глава 12. По железным крышам

Сентябрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

— Итого получается… — полная женщина лет тридцати пяти –сорока, одетая с туго обтянувшее ее фигуру платье, пошитое из блескучего люрекса с претензией на стиль «дорого-богато», протянула мне два листа бумаги, густо исписанных ровным, округлым почерком. Итоговая сумма меня не радовала, совсем-совсем не радовала. Если я ее выплачу, то останусь без штанов

— Я возьму? — я взмахнул бумагами перед «прорабом»: — посмотрю, проверю, прикину финансовые возможности и график работ, а завтра дам ответ?

— Только не затягивайте. — «зрелая» барышня презрительно поджала губы: — У моих бригад очень много работы и если бы не просьба моей тети… Пошли, Батыр.

Смуглый мужчина лет сорока, худощавый, с легкой сединой в коротко-стриженных волосах, молча простоявший всю нашу встречу за спиной начальницы, почтительно пропустил ее вперед, после чего вышел сам, аккуратно прикрыв дверь. Я покинул магазин через пять минут, закрыв дверь на навесной замок, купленный вчера в хозяйственном магазине. Использовать тот, что я нашел на подоконнике после ухода бригады ремонтников-алкоголиков я не стал — думаю, что ключ на грязном шнурке, торчащий в замке, был не единственный в комплекте.

Я вышел на крыльцо, огляделся по сторонам, но мстителей из числа изгнанных мной ремонтников я нигде не видел, и это было очень удачно — сегодня мне некогда было заниматься разборками с бандой псевдо строителей, сегодня я был завален работой по основной специальности.

Дорожный РОВД.

— Павел, зайди ко мне! — необычно, что начальник уголовного розыска сидел в своем кабинете с открытой настежь дверью, и это был нехороший признак.

— Дверь плотно прикрой. — товарищ майор не поднимал голову от дел оперативного учета, заваливших его письменный стол — в РОВД ожидалась очередная проверка из областного управления.

— Мне сказали, что у тебя в камере потерпевший сидит?

— Так точно, товарищ майор, работаем с ним. — посадить потерпевшего в камеру был небольшим грехом, и об этом все знали. Как скажет через двенадцать лет один хромой доктор — все врут, потерпевшие тоже.

— И как с ним работают, если он иностранец? — ехидно поинтересовался шеф.

Я пожал плечами:

— Он на русском языке лучше вашего болтает. Я пойду шеф, мне пара человека из камеры вынимать.