Труп на английской лужайке

А вот и главная проблема. Что она может выяснить, будучи глухонемой жительницей деревни и не имея возможности проникнуть в поместье? Да и что ей даст это проникновение? Не будет же она спрашивать всех и каждого: «А вы не убивали? А не было ли у вас мотива?» Чушь и глупость. Юля интенсивно потерла лоб, но никакого просветления в мозгу не последовало.

Как обычно, главный источник информации – это слуги. Но уж тут у нее точно нет шансов узнать даже уменьшительные имена владельцев поместья. Эта братия с ней сотрудничать не станет. Удивительный народ эти слуги. С одной стороны, они наверняка не испытывают никаких особенных чувств к своим хозяевам. Ни особой преданности, ни чрезвычайной любви, просто выполняют свою работу. Но с другой – в них есть некий корпоративный дух и почти инстинктивная потребность сплачивать свои ряды перед угрозой инородного вторжения.

Может, это какая-то национальная особенность? Интересно, где их таких нашли?

Логично предположить, что в ближайшей округе! Юля ожила, и ее загоревшийся азартом взгляд устремился на Тома.

Том тихонько сидел в уголке на стуле, между старым, даже старинным, буфетом и холодильником и завороженно наблюдал за ней. Чужой мыслительный процесс приводил его в искреннее восхищение. Вид Юли, сидящей с ручкой в руках над листком бумаги и сосредоточенно что-то обдумывающей, иногда что-то чирикающей на листке, в его глазах был сродни образу феи, превращающей тыкву в карету.

– Том, кто приглашал меня на чай? – Похоже, от образа нелюдимой, угрюмой затворницы придется отказаться. – А скажи-ка, что интересного слышно в деревне? – задала она следующий вопрос, когда список местных дам с их адресами был составлен, и в котором особой галочкой была помечена миссис Ларкинз, первая сплетница Хаутон-ле-Оутомн.

– Страшные дела у нас творятся! – проговорил Том, глядя на свою гостью широко распахнутыми глазами. – В поместье совершено убийство! – Он проговорил это голосом, полным ужаса и таинственности. Бедняге Тому даже в голову не пришло связать странное появление в его доме иностранной дамочки и случившееся в Гарт Мэнор.

– Убийство? – Юля решила не шокировать беднягу Тома и разыграла безмерное удивление:

– Убили леди Грейсток! Ну, Шарлотту, у которой еще муж такой важный, вечно ходит надутый и молчит! – поделился Том.

– А что, ты ее знал? – на этот раз удивление Юлии было искренним.

– Конечно! Она же из этих мест. Жила в Ашон-Мур. Ее отец был судьей, мать из хорошей семьи. Когда она гостит в Гарте, то обязательно ходит и в церковь, и на собрания общины. Как почетный гость. Очень уважаемая и активная леди, – почтительно проговорил Том. – Помню, моя матушка всегда говорила, что леди Грейсток любого за пояс заткнет, даже миссис Ларкинз.

«Да уж, – подумала про себя Юля, – это комплимент».

– Если уж что решила, то никогда не остановится и всегда лучше всех знает, что кому нужно и как это лучше сделать, – с искренним восхищением делился Том, впрочем, он все делал искренне. – Интересно, ее здесь похоронят? Или домой отвезут?

Значит, Шарлотта Грейсток была в деревне личностью известной, а следовательно, очень «популярной». И ее убийство должно активно муссироваться на всех кухнях и во всех гостиных. И наверняка, если бы Юлино появление под руку с Томом не произвело в пабе такого фурора, именно убийство стало бы главной темой вечера.

Итак, завтра выходим на дело!

Глава 12 Лебединая верность

Маруська, голая и счастливая, скакала по кровати, заливаясь звонким смехом. Василий, красный и злой, прыгал вокруг огромной кровати с трусиками в руках. Уже минут двадцать он безуспешно пытался собрать ребенка на прогулку. Маруська, худенькая, с трогательно торчащими ребрышками, невероятно ловкая и подвижная, как маленькая обезьянка, бегала по кровати, дразня любимого папочку, давая ему подкрасться поближе и перебегая на другую сторону.

Папочка, грузный и одышливый, подобной легкостью не отличался, пот катил с него градом, а милые детские шалости уже перестали казаться столь безобидными.

– Маруська! Быстро иди сюда! Дай я тебе трусы надену! – огромные Васины руки в очередной раз схватили пустоту. – Все хорошие девочки уже на улице! Ника с Джоном на лодочке сейчас уплывут! – Бросок! И снова промазал. – Маруська! Несносный ребенок! Вот мамочка вернется, я ей все расскажу! – Тяжелый, глубокий вдох.

Но все папочкины причитания не производили на расшалившееся чадо ровно никакого впечатления.

– Ну, что мне с тобой делать? – Вася обессиленно присел на край кровати.

Маруська тут же подскочила к нему и треснула по лбу игрушечным бубном. Девочка росла на редкость музыкальной.

К счастью, в комнату тихонько постучали, и на пороге появилась Эбби. Вдвоем они окружили Маруську, и Василий смог наконец одеть свое дитятко.

Но на этом его беды не кончились.

– Не хочу! – вопила Маруська, вырываясь из его рук. – Не пойду гулять! Отпусти! – колотила она маленькими сильными ладошками по папиной красной, вспотевшей лысине.