Труп не может больше ждать

Я уселась, чтобы снять туфли и чулки, опять встала, чтобы расстегнуть лифчик. Мне следовало бы отвернуться, чтобы снять все остальное, но сейчас было не до скромности, и я совсем не хотела подставлять ей слишком соблазнительную мишень. Я увидела, как ее кисть вывернулась в сторону и инстинктивно отпрянула. Хлыст ударил меня по спине, и секундой позже его кончик попал мне в бок. Я закричала от боли. В следующий раз хлыст опустился мне на плечи, и сила удара откинула меня на колени; и прежде чем я смогла подняться, он опустился на то место, где начинаются бедра. Я почувствовала, что вся горю, и где-то в отдалении услышала чей-то слабый стон, только через мгновение я сообразила, что этот стон – мой. Я встала на ноги, медленно пятясь к стене. Она так же медленно пошла за мной: движения лишь чуть участились от напряжения, губы раздвинуты в застывшей улыбке, показывающей белые зубы.

– Падай на пол и умоляй меня! – сказала она протяжно, – Тебе придется умолять меня изо всех сил!

В ответ я использовала слово, которое однажды услышала от матроса, когда на его ногу упал какой-то бочонок. Хлыст быстро обернулся вокруг моих плеч еще два раза.

– Умоляй! – пронзительно завопила она. Она сделала по направлению ко мне еще один шаг и вытянула вперед правую ногу, – Целуй мой ботинок!

Внезапно я поумнела. Я упала перед ней на колени и поползла по полу к ботинку, затем нагнула к нему голову. Послышалось восклицание и ужасный свист хлыста, вновь рассекшего воздух, но теперь мне было уже все равно. Я обхватила ее лодыжку обеими руками и резко дернула вперед, быстро выпрямив при этом свою спину. Она взвыла, падая на спину, пистолет упал на пол, а хлыст, внезапно освобожденный от ее захвата, полетел к противоположной стене. Я дотянулась до того места, куда упал хлыст, затем отпустила ее лодыжку и склонилась над ней. Схватив воротник ее рубашки обеими руками, я подняла ее на ноги. Раздался рвущийся звук, и она рассталась навеки с рубашкой. Попятившись назад, она потеряла на секунду равновесие. Я вцепилась в пояс ее брюк и притянула ее к себе. Потом взялась за пояс второй рукой, сделала резкое движение вниз и, налегая всем телом, спустила ей брюки до колен.

На лице у нее была застывшая маска ужаса, по-моему, она беззвучно плакала. На секунду пальцы ее правой руки впились мне в лицо, но я коротко и резко ударила ее в область сердца, и она обмякла. Я подтащила ее к ближайшему креслу и уложила лицом вниз. Затем подняла хлыст.

Первый удар хлыста по ягодицам вызвал неописуемое ощущение: все ее тело взвилось от боли и шока, и она внезапно обрела голос. Можно было подумать, что на нас напало племя апачей. Затем ее крики и стоны перешли в протяжный вздох, и она опять обмякла. Что это за женщина – потеряла сознание при первой контратаке!

Я уронила хлыст, и вся боль, о которой я забыла в последние полторы минуты, вновь вернулась ко мне.

– Такого я не видел со времен сборища наркоманов во Фриско шесть месяцев назад! – послышался счастливый голос.

Моя голова вновь дернулась. Я совсем забыла о Терри. Он стоял, прислонившись к двери, со скрещенными на груди руками и снова усмехался.

– Это было нечто, куколка! – сказал он, – Ты действительно разозлилась, а?

– Да! – сказала я, – Вы могли ее остановить! Почему вы этого не сделали? Он весело пожал плечами.

– Это было здорово! – просто сказал он, – Что еще есть в жизни, куколка? Разве нельзя мне немного поразвлечься? Цыпочка, неужели тебе самой не нравится весь этот джаз?

– Вы вшивый, ни на что не годный бродяга! – с горячностью воскликнула я, – Может быть, мне вас тоже следует выпороть?

– Не меня, куколка! – Он ухмыльнулся. – Лично меня не привлекают болевые ощущения. Но в принципе ты права. Хотел бы я, чтобы сейчас играла музыка.

Он медленно пошел по направлению ко мне, глаза его уж слишком сверкали.

– Я считаю так, куколка, – хрипло сказал он, – Я начну тем, чем Мариам кончила. Эти твои стоны мне понравились, они меня возбуждают. – Внезапно мышцы на его шее напряглись. – Возбуждение растет во мне где-то глубоко-глубоко, – прошептал он. – Не надо очень бояться, куколка. Я не причиню тебе никакого вреда или чего-нибудь в этом роде. Я просто хочу услышать, как ты стонешь, а потом мы сможем с тобой лечь.

– Вы же сумасшедший, как и она, – задохнулась я.

– Есть разница, – сказал он, – Она иначе не может, я – могу!

Я стала от него пятиться, пока не уперлась в стену – дальше идти было некуда. Он продолжал на меня надвигаться, медленно, шаг за шагом. Он прямо-таки наслаждался моей паникой. Затем я вспомнила про пистолет, который выронила Мариам Вторм, когда я схватила ее за лодыжку. Я в отчаянии оглядывалась кругом и увидела его на полу футах в восьми от себя.

Один глубокий вздох, и я нырнула за ним, даже не почувствовав удара, затем изо всех сил потянулась к пистолету. Пальцы моей правой руки сжали рукоятку, и я ощутила огромное торжество. Но только на секунду: подошва Терри опустилась на мою руку, прижав ее к полу, я резко взвыла.

– Ты бешеный цыпленочек, – сказал он, – Пистолеты опасны, куколка. Ими можно кого-нибудь убить!