Труп в оранжерее

Миссис Петтигру-Робинсон подтвердила показания мужа. Она заснула перед полуночью и спала крепко. Она спит крепко с вечера, но очень чутко под утро. Она была раздражена волнением в доме тем вечером, поскольку это мешало ей заснуть. Вообще-то она легла спать приблизительно в 22.30, но мистеру Петтигру-Робинсону пришлось разбудить ее час спустя, чтобы сообщить о шагах, в связи с чем ей удалось хорошо поспать только пару часов. Она снова проснулась в два и не спала, когда леди Мэри забила тревогу. Она могла поклясться, что не слышала никакого выстрела ночью. Ее окно было рядом с окном леди Мэри, на противоположной стороне от оранжереи, и с детских лет она была приучена спать с открытым окном.

В ответ на вопрос следователя миссис Петтигру-Робинсон сказала, что никогда не чувствовала, чтобы между леди Мэри Уимзи и покойным была настоящая привязанность. Они казались очень бесцеремонными, но это модно в настоящее время. Она никогда не слышала ни о каком разногласии.

Мисс Лидия Кэткарт, которая была срочно вызвана из города, дала показания о покойном. Она сказала следователю, что приходилась капитану тетей и была его единственной живой родственницей. Они виделись очень редко, так как он, унаследовав деньги своего отца, постоянно жил в Париже, а друзья его были такими, каких она не могла одобрять.

— Мы с братом никогда особо не ладили, — сказала мисс Кэткарт, — и он учил моего племянника за границей, пока тому не исполнилось восемнадцать. Боюсь, что понятия Дэниса всегда были весьма французскими. После смерти моего брата Дэнис пошел в Кембридж, согласно желанию его отца. Я была объявлена душеприказчицей в его завещании и назначена опекуном до тех пор, пока Дэнис не достигнет совершеннолетия. Не знаю, почему после пренебрежения мною всю свою жизнь мой брат решил возложить на меня такую ответственность, но я не отказалась. Мой дом был открыт для Дэниса во время его каникул в колледже, но он, как правило, предпочитал уезжать или останавливался у своих богатых друзей. Сейчас я не могу вспомнить ни одного из их имен. Когда Дэнису исполнился двадцать один год, он стал получать десять тысяч фунтов в год — полагаю, за счет некоторой собственности за границей. Я унаследовала кое-что по завещанию как душеприказчица, но перевела это все сразу в приносящие доход британские ценные бумаги. Я не знаю, что Дэнис сделал со своей частью. Меня бы вообще не удивило, что он обманывает в картах. Я слышала, что те, с кем он общался в Париже, были в большинстве своем людьми неблагонадежными. Я никогда не встречалась ни с одним из них. Я никогда не была во Франции.

Затем был вызван Джон Хардрав, егерь. Он и его жена живут в маленьком флигеле на территории, прилегающей к охотничьему домику Ридлсдейла. Угодья, составляющие двадцать акров или около того, окружены высоким забором; ворота на ночь запираются. Хардрав заявил, что он слышал выстрел, прозвучавший приблизительно без десяти двенадцать в среду ночью, поблизости с домом, как ему показалось. Позади дома — десять акров охраняемой лесопосадки. Он предположил, что это были браконьеры; они иногда охотятся за зайцами. Он пошел со своим ружьем в том направлении, но никого не встретил. Он вернулся домой в час ночи по его часам.

Следователь: Вы стреляли из вашего ружья?

Свидетель: Нет.

Следователь: Вы не выходили еще раз?

Свидетель: Нет, не выходил.

Следователь: И не слышали других выстрелов?

Свидетель: Только этот; вернувшись, я заснул, а примерно в четверть четвертого меня разбудил шофер, отправлявшийся за доктором.

Следователь: Обычно ли для браконьеров стрелять так близко от дома?

Свидетель: Да, весьма. Но браконьеры обычно приходят с другой стороны угодий, со стороны болот.

Доктор Торп дал показания о том, что его вызвали для осмотра покойного. Он жил в Стэпли, почти в четырнадцати милях от Ридлсдейла. В Ридлсдейле не было ни одного медицинского работника. Шофер разбудил его в 3.45 ночи, он быстро оделся и поехал вместе с ним. Они были в охотничьем домике Ридлсдейла в половине пятого.

Осмотрев покойного, он определил, что тот был мертв уже три или четыре часа.

Пуля пронзила легкие, и смерть наступила от потери крови и удушья. Она не была мгновенной — покойный умирал в течение некоторого времени. Доктор Торп провел посмертный осмотр и обнаружил, что пуля отклонилась от ребра. Он не нашел никаких признаков, указывающих на то, была ли рана нанесена рукой самого покойного или чужой рукой. Никаких других примет насилия не было.