Труп в шкафу

Часы на ее руке показывали почти двенадцать часов. Она почувствовала, что голодна. Монэ решила вернуться в кондитерскую и выпить кофе с тортом или миндальным печеньем. Женщина на кассе обрадовалась ей, потому что редкие посетители все разошлись. Комиссар заказала кофе со сливками и миндальное печенье, а сама устроилась тут же у барной стойки на высоком стуле. Кассирша, которую звали мадам Летуа, оказалась разговорчивой. Пока ждали заказ, она бойко рассказывала о работе, погоде, видах на урожай. Монэ с вежливой улыбкой ее слушала. Высокая официантка с суровым лицом принесла печенье и кофе, от которого исходил приятный аромат.

– У вас всегда так безлюдно? – спросила Монэ.

– Ой, что вы! У нас очень много посетителей. Иногда прямо столпотворение. Это сегодня прохладный день, но к вечеру, я вас уверяю, людей будет больше.

– Я слышала, это заведение старое?

– Да, еще месье Дюссе сам здесь всем руководил. Но я в то время еще не работала. Только при мадам Дюссе пришла сюда.

– А ее сестра не участвует в предприятии?

– Нет, она не при деле. И не потому, что мадам Дюссе ей не позволяет, по-моему, у них прекрасные отношения, просто сама, наверное, не хочет.

– Она часто бывает здесь?

– Нет, не часто. Вчера, правда, пришла навестить мадам.

– Вчера? – переспросила Монэ.

– Да, они ушли вместе. И это странно.

– Почему же странно?

– Обычно мадам никогда не уходит раньше, чем закончится рабочий день. Госпожа комиссар, вы так всем интересуетесь, неужели что-то случилось. Вот и сегодня мадам опять нет на работе. Неужто и правда что-то случилось?

– Нет, ну что вы. По крайней мере, не с Лаурой Дюссе. С одним из ее знакомых произошло несчастье.

Небо стало разъяснивать, у горизонта, утром сплошь затянутого туманом, теперь появилась тонкая розоватая полоска. Потеплело, и улицы стали оживленнее. Монэ ехала в машине и размышляла о том, что она скажет Жюстине Бенуа. Что-то подсказывало ей, что эту встречу надо было бы пока отложить. Но она продолжала свой путь.

Дом, где жила сестра Лауры Дюссе, был многоквартирным. Обычно в таких домах с состоятельными жильцами есть консьерж, в этих домах не редкость просторные мраморные лестницы с массивными резными перилами. Когда она вошла в дом, из привратницкой появилась консьержка, солидная дама средних лет, чопорная и важная. Она, как и полагается церберу, строго смотрела на комиссара Монэ. Монэ сунула ей под нос свой жетон, и консьержке пришлось отступить, она пропустила комиссара к лестнице, неохотно бросив ей в след скупые слова:

– Третий этаж, налево.

Дубовая дверь блестела свежим воском. Кольцо держали в зубах две свирепые львиные головы. Монэ коснулась звонка, и за дверью раздалась заливистая трель. Почти тотчас послушались легкие шаги. Дверь отворилась и в проеме появилась молоденькая горничная с задорным румянцем на щеках.

– Комиссар полиции Монэ. Могу я видеть госпожу Бенуа?

– Да, она дома. Одну минуту, я только предупрежу мадам.

Горничная удалилась, громко стуча каблучками. Вместо нее в прихожей сразу же появилась Жюстина Бенуа, на ней был тот же костюм, что и накануне, так что можно было подумать, что она и не ложилась в постель. Она была бледна и чем-то взволнованна.

Жюстина тревожно вглядывалась в лицо Монэ, словно стараясь понять, с чем же та пожаловала.

– Госпожа Бенуа, мне нужно задать вам всего лишь пару вопросов.

– Да-да, конечно. Проходите, прошу вас.

Жюстина отворила дверь в просторную гостиную с камином и огромными окнами. Монэ почему-то вспомнился будуар Лауры Дюссе. В отличие от будуара, где шаги гулко и тревожно звучали в тишине, здесь лежал ковер, который скрадывал их. Вообще вся обстановка гостиной – мягкие кресла, массивный диван, фортепиано в углу комнаты – настраивала на расслабление и покой, наверное, немало приятных минут провели в гостиной, слушая музыку, достойные и почтенные гости, и никакие неприятности не должны были потревожить этого, должно быть, обычного состояния хозяев апартаментов. И потому само присутствие в этом местечке обеспокоенной, если не сказать, напуганной хозяйки, сразу же бросалось в глаза.

– Вы были знакомы с месье Геде?

– Нет, не имела счастья, – усмехнулась Жюстина.

– Почему же?

– Видите ли, это было увлечение Лауры, я считала его таковым. И не придавала этому особого значения.

– А почему вы не могли предположить серьезных намерений со стороны месье Геде?

– Не знаю, он мне не нравился.

– Так, значит, вы все же виделись.

– Пару раз, да и то мельком.

– Вы вчера заходили в кондитерскую к сестре. Не так ли? В каком состоянии вы ее нашли?

Взгляд Жюстины выражал удивление и растерянность, она недоверчиво смотрела на комиссара, подозревая не хотят ли ее нарочно запутать или поймать на слове. И, тем не менее, овладев собой, через мгновение она твердо ответила:

– Вчера меня там не было. Кто-то ошибся, сказав вам это. Я была там, но не вчера, а дня два назад.

– Хорошо. А ваша сестра еще здесь?

– Нет, два часа назад она уехала к себе домой.