Трус не играет (СИ)

   Ведро завелось сразу. Мотор натужно взревел на первой скорости, и, путая передачи, я встроился в поток.

   Мальчик стоял на тротуаре у старой ограды. Бабки не видно.

   "Бордюр невысокий - запросто запрыгну"

   Желтая куртка есть. Шапки нет.

   "Ишь какой неслух! Шапку снял. Ща тебе бабуля наваляет!"

   И тут меня кто-то позвал. Кричала немолодого вида женщина. Она бежала к мальчику и по тому, как тот повернулся... Бабка, значит! Какая же она бабка...

   По скорости и расстоянию я успевал с запасом. Ведро удалось разогнать километров до восьмидесяти, а в голове вопрос:

   "За что же, интересно, мальчика Андрюшу отправит на тот свет тезка за рулем ржавой помойки?"

   Секундой позже пробило:

   "Это ж, я тут, за рулём!"

   И сразу:

   "А где же мой Андреевич, с кем он?"

   Подурнело. Нога рванулась к тормозу.

   Как-то раз, мы с тимейтом на его маунте, вот таком же ведре, гнали куда-то на скорости под сто. И я притормозил. Ну, почти. Педаль провалилась под ногой. Я вскрикнул, и спящий рядом хозяин авто пробудился. Открыв заспанный глаз, он проворчал:

   - Да не ссы! Подкачай педалью - тормозуха травит.

   На этот раз педаль отвалилась.

   Время, время! Схватив правой рукой лежащий на сиденье фонарь, я уперся им в торчащий огрызок тормоза и рванул руль в сторону. Удар пришёлся в старую школьную ограду. Секундой позже она приняла ещё один - я вылетел вместе с остатками лобового стекла.

   Андрюша, наконец, встретился с бабушкой. Та звонила в скорую.

   Я лежал на капоте. Открыл глаза. Рядом маячил знакомый субъект в шляпе. Пашка:

   - Ну как, пригодился фонарь?

   - Помог немного.

   - Держи ещё один, - и протянул мне "Светочь".

   - Последний?

   - Ты, Андрюха, в шахматы не играешь?

   - Ну, могу, - плохо соображая, к чему бы это, пробурчал я.

   - Знаешь правило: "Тронул - ходи"?

   Я неопределенно мотнул головой.

   - Ну что смотришь, Андрюша? Ты сегодня заработал право переходить!

   И закатал мне в лоб так, что я полетел, полетел кубарем в пропасть...

   Где-то наверху грохнула дверь. Последний луч света, соединявший улицу и подвал, сгинул. Махнув рукой, я шагнул, ноги разъехались, я покатился по ступеням, отсчитывая копчиком бетонные края. Видать, от внезапной темноты, равновесие потерял. Лежу под лестницей, темно. Включил фонарь. Посветлело.

   Тронул пальцами стены. Опять здесь? Я подскочил. Как выкарабкиваться?

   - Лев Петрович, нам необходимо собрать недостающие документы, - откуда-то слева раздался настойчивый, скрипучий голос Хромого. - Господин на балке ожидает, так сказать, провизии. Самолет прибудет в полночь. И если товарищ Игрок даст промашку, то отправится первым рейсом... А документ, сами понимаете, конечно и бумажка, но подписанная! Сами понимаете чем.

   Я подполз к двери, притаился. Заглянул. Хромой на этот раз оказался в сюртуке. Лешего называл Львом Петровичем, а тот всё раскланивался с кем-то:

   -Дело всё в том, - оправдывался Леший, - что за товарища Игрока попросили сверху. Но я обещаю: пара часов и его голова будет у вас на ужин. Фаршированная, так сказать, лучком и "зелеными".

   Единственная лампочка по центру комнаты легко покачивалась, освещая длинный стол с яствами. На малиновой скатерти запеченный крокодил под соусом, Валькина шляпа, наполненная до верху бабушкиными "лисичками".

   Я отполз, рванул вперед по коридору. Чем дальше от места, тем холоднее. Пахло серой, глаза слезились. Коридор сужался, фонарь сдыхал. Я пробирался узкими проходами на ощупь, дергал за ручки дверей. Темнота сгущалась. Шаги. Совсем рядом хрип Лешего. Что-то больно садануло по голове. Из глаз искры. И никого.

   Схватился за голову. Кровь. Стянул свитер, протер им лоб и бросил в сторону. Подавшись вперед, вновь едва не стукнулся головой о бетонный брус потолка.

   Валькина шляпа... откуда она у них? И шляпа-то ведь, та самая. В день первого знакомства Валюша, пряча глаза от солнца, слегка наклонила голову. Я засмотрелся. Сильный ветер сорвал шляпу и цветастое сомбреро... полетело по каменному мосту. Я поспешил поднять, Валька улыбнулась. До чего улыбка хороша. А глазища!

   Тогда казалось, жизнь наполнена смыслом. Я любил весь мир и весь мир любил меня. Навсегда. Я обещал, что буду нас охранять, в обиду не дам.

   Вдалеке показался свет. Выход. Нашел!

   Я побежал. Наступив на что-то мягкое, остановился.

   -Чертов Кносский лабиринт! - выругнулся я, сжимая в руках собственный свитер.

   А ведь они меня не отпустят при любом раскладе. Даже если и сбил бы. А вдруг в машине камера? Потом сбивай им второго, третьего. Вальке покоя не дадут. Родителям. Скажу: "Нет", - тоже не отпустят.

   Я встрял, когда вошёл сюда. Сколько стоит жизнь? Чего стоит шанс? А в Пике Эскавара я тем самым "Господином на балке" играл. Точно, я. Похож. И Валька с Димкой в лохмотьях...

   А мальчишку не смогу сбить. Хоть режь меня.

   Фонарь погас. Я зажмурился, закрыл глаза ладонями. Опять комната. Леший, Хромой.

   - Нет.

   - Чего нет? - навис Леший.

   - Нет, сказал.

   - Нет? Ну, иди, - ухмыльнулся Хромой.

   Я поднялся с узкого топчана. Ноги деревянные, зашаркал к выходу. Подташнивает. Поганая смерть. Совсем не героическая. Только мальчишку не трону. Ступенька, другая, ещё одна, дверь. Толкнул, свет.