Трущобы империй

– Артур, – отозвался старик не задумываясь, – Артур Виллем, из тех самых Виллемов, из Уэльса. Мы с ним в Кардиффе познакомились, потом дорожки разошлись – он в Лондон двинул счастья искать, я вот в Нью-Йорке оказался.

– А тех самых, это что значит?

– Ну так… из тех Виллемов, что танами[66] в старину были, а как англы в Уэльс пришли, так их с земель согнали и право на дворянство не подтвердили[67].

* * *

По дороге домой Фред очень решительно завернул в магазинчик и купил бутылку виски.

– Нажрусь, – мрачно сказал он, – ибо крушение иллюзий. Всю жизнь ирлашек презирал, а тут сам ирлашкой оказываюсь. Ну… пусть валлийцем, один хрен. Да ещё и почти дворянином.

Алекс показательно сочувствовал, с трудом сдерживая усмешку. Пару стаканчиков опрокинул вместе с другом, а потом сел за старый кухонный стол и начал писать список великих кельтов и как бы англичан, но с изрядной долей кельтской крови.

Столь специфические знания появились после нескольких посещений ирландских профсоюзов. И пусть посещал он их не ради идеалов справедливости, а ради прекрасных глаз Лиры… но наслушался по самое не могу. Пусть даже информация нередко вызывала сомнение, но звучала вполне достоверно.

– Читай, – сунул он испещрённый кляксами листок Фреду через полчаса, – вот представители твоего народа!

– Да…, – пьяно отмахнулся успевший наклюкаться друг.

– Читай!

Пару дней Фред ходил мрачный, переваривая информацию. Затем началась крайне забавная, на взгляд Алекса, трансформация – из националиста английского в националиста кельтского… Быть просто человеком или хотя бы белым европейцем Фреду, судя по всему, просто неинтересно.

Дело не только в привычном национализме, без которого Фред чувствовал себя неудобно. Его предки, оказывается, не лентяи и алкоголики… нет, их преследовали проклятые англичане, согнав с родных земель! Это они виноваты! Во всём…

* * *

– ИРБ[68]? – Вяло переспросил Алекс друга, не особо вслушиваясь, – слышал конечно, только ерунда всё это.

– Почему? – Набычился Фред, – серьёзные ребята.

– Да какие там серьёзные, – отмахнулся попаданец, вертевшийся перед облезлым зеркалом на скрипучем полу, – в заговорщиков играют.

– И что в этом плохого? – Не понял его… теперь уже не англичанин, а валлиец. Кельт!

– Ничего плохого, – рассеянно отозвался попаданец, повернувшись вполоборота к другу, – мне этот галстук идёт или лучше чёрный взять?

– Поясни про заговорщиков, – дожимал загоревшийся Фред.

– А, это… – Алекс шагнул к стулу, на котором висели галстуки и начал их перебирать, – сама по себе тактика неплоха, но половинчата. Готов поспорить на что угодно, что среди них нет ни одного серьёзного человека, близкого к британским верхам. И связи с народом при этом нет. Тогда какой это, к хренам, заговор!? Ерунда – ни отравы правительству подлить, ни народ вывести на улицы. Так… пошуметь в узких кругах, героически пожертвовав ради этого своим будущим.

– А ты бы как сделал?

– Я? Чёрный, наверное… да, точно чёрный! Ирландскую Республиканскую Армию подключил бы. Ну или организовал, не знаю… В общем, не заговоры, а некая идея и опора на народ. Причём идея и идеологи должны быть, а единой структуры – нет. Каждая ячейка полностью самостоятельна и свои действия разве что координирует с другими ячейками ИРА, причём очень осторожно – так, чтобы при аресте англичане не вышли на всю сеть. Максимум – арестовали нескольких человек, которые не смогли бы выдать никого даже под пытками, потому как никого из других ячеек просто не знают.

– О как, – Фред явно впечатлён интересной идеей, очевидной для попаданца. Начал расспрашивать, хмуря лоб и время от времени переспрашивая непонятное, делая пометки в тетради. Алекс машинально отвечал, крутясь перед зеркалом – его ждало первое свидание с Лирой, и мысли о чём-то ещё просто не задерживались в голове девятнадцатилетнего парня.

* * *

К свиданию с Лирой попаданец готовился с трепетом, ибо правила девятнадцатого века заметно отличались от правил двадцать первого. Так, для девушек из приличных семей требования к поведению достаточно жёсткие. Не то что в щёчку поцеловать, но и за ручку подержаться нельзя!

Свои требования имелись и к разговорному жанру – умение вести интересную беседу, не переходя границ, крайне важно. Благо, Алекс к этому готовился заранее, купив несколько соответствующих брошюр. Купил, пролистал едко пахнущие свежей типографской краской страницы, и удивился – очень уж ханжеские и глупые требования.

– Даже приличные стихи некоторых поэтов неприлично цитировать, ибо помимо приличных у них есть и неприличные, – прочитал он ошарашенно, – Что за хрень? А… методистами издано… эти могут, вот уж ханжи невозможные. Только деньги потратил…

Сочтя, что требования говорить только о погоде или Священном Писании, это явный перебор, проконсультировался у старого француза, придя к тому домой с бутылкой неплохого вина и куском ветчины.

– Аха-ха-ха! – Громко рассмеялся тот, вытирая выступившие слёзы, – вот уж точно, по брошюре методистов к свиданию… ха-ха-ха! Зря ты её выкинул, я бы почитал, посмеялся.