Трущобы Империй

Три часа спустя с неохотой нацепил подаренные запонки, поцеловал женщину на прощание и сбежал по чёрной лестнице отеля, отворачивая лицо от прислуги. Вот же… вроде бы и с лучшими намерениями, а как помоями напоследок облила. Подарки эти…

Сам он не мог дарить любовнице ничего, ибо конспирация, да и разница в финансовом отношении очень уж велика. А вот наоборот… актёрская профессия считалась родственной древнейшей и актрисы на содержании через одну — за исключением пожилых и слишком юных.

Актёры мужчины… да то же самое! Не столь очевидно, но им дарят такие вот подарки, оплачивают некоторые счета. Стыдобища, но деваться особо некуда — Алекс попытался робко поднять тему… так сразу Ты меня не любишь и слёзы. Была бы Элизабет обычной студенткой из века двадцать первого, сказал бы Не люблю и пошёл пить пиво с приятелями.

А тут боязно: обиженная женщина, да ещё из высшего света. Намекнёт такая мужу, что некий актёришка сально на неё смотрел и отпускал пошлые комплименты, так потом хоть из города беги, иначе проблемы за проблемой пойдут. А не мужу, так подругам, родственникам… хрен редьки не слаще.

Правда, запонки отличные, спору нет. В ювелирных изделиях уже мал-мала разбирается, никак не меньше сотни долларов — если продавать. Покупать если, так минимум в полтора раза дороже выйдет.

Оп-па… а вот и заканчивается приличный район с освещением и мостовыми. С минуту Алекс колебался — до Бауэри можно дойти через Нижний Ист-Сайд, район не самый благополучный. Или через пустыри, где опасность встретить грабителя куда как меньше, но уж если натыкался, то шишкой на затылке и вывороченными карманами не отделывался. Обычно таких невезучих находили пару дней спустя, и опознать их оказывалось проблематично — на пустырях жили ещё и бродячие собаки.

Собак попаданец побаивался, есть у него такая слабость. Нащупав в кармане кастет и тычковый нож, бывший студент немного успокоился и пошёл через Ист-Сайд.

— Давно надо револьвер купить, — бормотал он сам себе, напряжённо вглядываясь в темноту и старательно обходя переулки и тёмные места. Несмотря на позднюю ночь, народа хватало. Правда, несколько сомнительного…

— Скидывай прикид, — без обиняков приказал один из троицы грабителей, умело окруживших его. М-мать… только что ведь обычных прохожих изображали, даже шли в разные стороны. Матёрые волчары… и глаза такие нехорошие… В трущобах Алекс насмотрелся на бандитов и понял — сейчас его будут убивать.

Постукивая зубами, начал стягивать сюртук, путаясь в рукавах. Один из бандитов, ухмыляясь, подошёл поближе, вроде как помочь.

Сейчас!

Короткий боковой в челюсть вырубил воняющего перегаром крепыша надёжно, кость хрустнула под кастетом и бандит безмолвно упал лицом вниз, прямо на мостовую.

Полы сюртука хлестнули по навахе, которой поигрывал высокий тощий парень, по комплекции сильно напоминавший самого попаданца. Тут же бросив сюртук, Алекс приставным шагом подскочил к долговязому и нанёс несколько ударов в лицо — левой, вооружённой тычковым кинжалом.

— Глаза! — Заорал тот истошно, — мои глаза! Мэри, убей его! Тварь!

Алекс краем глаза успел увидеть пистолет и немыслимым рывком ушёл в сторону.

Выстрел!

Бок обожгло, но попаданец рванул к высокому жопастому стрелку, преодолевая дикий страх. Не успеет, будет трупом… Громкий щелчок осечки стал музыкой для его ушей.

Правый боковой по голове!

Незадачливый стрелок валится на мостовую безжизненной куклой, не нужно быть врачом, чтобы понять — труп. Из-под свалившейся с головы кепки выпали длинные спутанные волосы. Сопоставив их с Мэри, Алекс аж зашипел от злости — бабу убил!

Не то чтобы она не заслуживала… но если что… Подняв револьвер, он без колебаний разрядил его сперва в воющего Мои глаза вперемешку с угрозами, а затем в лежащего без сознания гангстера со сломанной челюстью.

А теперь — ноги! Если полиция вполне снисходительно отнесётся к факту самообороны, то вот дружки убитых — вряд ли. Да и девку не простят. Она может оказаться обычной подстилкой, а может — родственницей целого гангстерского клана. За таких мстят.

Бежал до самого Бауэри, шарахаясь от всех теней. Но ближе к дому снова накинул сюртук, до этого скомканный в руке и прижатый к простреленному боку. Благо, прижимал к ране изнаночной стороной. Нельзя показывать, его искать могут…

В дом вошёл спокойно и тут же рявкнул:

— Фред! Зажигай свет и грей воду, меня подстрелили!

Друг тут же вскочил и начал суетиться — без паники, потому как трущобная жизнь подготовила его и не к такому. Быстро согрелась вода, и сюртук на ране заменён на два тампона из чистых рубашек.

— Насквозь прошла, — с деловитой озабоченностью сообщил попаданцу Фред, — по краю. Борозда страшненькая и крови много потерял, но ливер должен быть цел.

— Про потерю крови и сам чувствую, — язвительно ответил раненый, которого от слабости и переживаний аж вело, а сознание временами отключалось, — давай к Мопси, пусть кто-нибудь из её сорванцов за доктором сбегает.

Успев распорядиться, Алекс всё-таки потерял сознание. Очнулся от резкого запаха, увидев перед собой бородатую физиономию.