Трусики от couture (СИ)

  - Еще утром я не помнил о твоем существовании, а теперь ты заняла все мое сознание! - Louis Schulz кивнул, подошел ближе так, что Simona попала в облако его запахов, и погладил ее по спине, как будто она - породистая лошадь.

  Simona Mercedes взглянула на бугры свежих мускулов, которые видны даже под фраком и попыталась пальцами попасть в глаза нахала. - Не беспокойся! - Louis Schulz засмеялся и легко увернулся от рук Simona Mercedes. - Ты никогда не победишь культуриста, тем более что я настоящий мужчина, а не твой жених доктор.

  - Но ты мой друг детства, который появился внезапно! - слово 'друг' нелегко далось Simona Mercedes.

  Самообладание покинуло Simona, но она не дрожала от страха, и поэтому Louis Schulz удовольствия от беседы пока не получал. - Я думаю, что ты уедешь еще до ужина, потому что ночи на острове, наверняка, прохладные, и ты можешь простудить свои замечательные мускулы. - Simona Mercedes попыталась схитрить, но вышло это у нее кособоко, как трапеция.

  - Тебе тяжело вести со мной вежливый разговор, поэтому я приду тебе на выручку и заставлю открыто злиться.

  Я не чашка кофе, которую можно выпить в пару глотков, а потом гадать на кофейной гуще по поводу своего будущего. - Louis Schulz для храбрости набрал полную грудь целебного морского воздуха и, наконец, признался: - Simona! Я решил воспользоваться своим положением и хочу разбогатеть за твой счет.

  Если ты мне дашь один миллиард долларов из твоего немаленького состояния, то я уйду без скандала, и обещаю, что в ближайшие десять лет больше не потревожу тебя! - Это начало шантажа, и Simona Mercedes вздохнула свободно.

  Она до этого момента не знала, что задумал ее друг детства, но теперь, когда война объявлена, она снова почувствовала себя фельдмаршалом, трудности закаляли характер Simona Mercedes.

  Теперь не важно, кто победит, главное - сражение, но Simona Mercedes знала, что никогда не проигрывала.

  Она вспомнила, как в сиротском приюте ее ругали за это упрямство и стремление стать выше других, пусть для этого понадобится лестница.

  Она схватила Louis Schulz за рукав смокинга и потянула парня за собой в темную аллею.

  - Ты культурист, и тебе нужно много кушать, чтобы поддерживать тело в форме и не умереть от остановки сердца! - Она прижала его к раскидистому платану.

  Ее глаза горели страстью, но это не огонь любви, а стремление сжечь Louis Schulz, стереть его с лица земли, чтобы о нем не осталось ни капли памяти. - Но даже самое изысканное блюдо не стоит миллиард долларов.

  Не боишься подавиться, милый? - В ее словах столько яда, что бесстрастное лицо Louis Schulz дрогнуло.

  - Я схожу с ума по жаркому из говядины с овощами, и на острове мой аппетит разыгрался во всех направлениях.

  Вчера за ужином я отказался от риса с бараниной, и теперь жалею об этом, как жалею тебя.

  Ты не собираешься отдать мне миллиард, но придется, потому что со мной дела совершают по-иному, не так, как ты обращаешься со своими фотомоделями. - Он не сводил глаз с рук Simona Mercedes, боялся очередного удара пальцами в глаза.

  - Мне нужно почистить память! - Simona резко оттолкнула Louis Schulz, словно он не гигант тяжеловес, а - надувное бревно, и пошла в сторону отдельно стоящего здания клиники.

  Она голым телом давала понять, чтобы Louis следовал за ней, но он проигнорировал ее явный намек и остался у платана.

  Simona Mercedes открылась ему с другой стороны, с полностью обнаженной.

  Сейчас на ней не было ни бального платья, ни свадебного наряда, ни белой дорогой блузки, ни обтягивающих штанов из кожи питона, ни блестящих полосатых гетр, которые обычно носят гимнастки из группы поддержки футболистов.

  На ней не было ничего, кроме туфель, и она поразила его своим ослепительным внешним видом сзади.

  Давненько девушки не поворачивались к нему спиной.

  Обычно поклонницы с мольбой и обожанием смотрели ему в близко посаженные глаза.

  Simona Mercedes сняла с веревки для просушки белья шерстяной платье с разноцветным принтом и глубоким декольте и тончайшим кружевом, сквозь которое видно все, кроме соблазнительной груди.

  Она примерила платье, и он не видел многое, что скрывалось под ним, но помнил каждую ее черточку.

  Louis Schulz погрузился в воспоминания, как перед зеркалом развязывал лямки спортивного костюма и обнажал свою бронзовую грудь.

  Раньше его грудные мышцы были намного меньше и легко помещались в ладонь пловца.

  Ему нравилось качать свои грудные мышцы, холить и лелеять их, и каждый раз он краснел, когда после тренировки измерял новый объем груди.

  Но одной мысли, что из-за медлительности Simona Mercedes, из-за ее нежелания сразу расстаться с миллиардом, он пропустит тренировку, и его грудные плиты мышц уменьшатся в объеме, хватило, чтобы он не сдержался и дал волю гневу.

  Louis Schulz поднял мраморную скамейку около домика и успокоился тогда, когда почувствовал, как его мускулы на груди наливаются силой и увеличиваются, как у матери, которая своим молоком кормит всех желающих.

  Simona Mercedes видела ярость Louis Schulz, и понимала, что одержала первую победу в этой войне.