Трусливый ястреб

Генерал Уэстморленд лично прилетел из Сайгона, чтобы раздать медали. Капитану Карпентеру дали серебряную звезду и перевели в штат Уэстморленда.

К концу июня я стал совсем издерганным. Дембельская доля оказалась весьма тяжелой. Лучше бы я вообще не знал срок окончания своей службы. По мере приближения заветного дня – всего пятьдесят дней до отправления на родину – смерть начинала казаться все более неизбежной, словно я уже исчерпал свою удачу и мог получить пулю в любой момент. В промежутке между настоящей секундой и днем отбытия меня поджидал тот самый вылет, возможно, самый заурядный короткий вылет – случайный огонь, и одна маленькая шальная пуля пробивает мой лоб.

Ночи превратились в ад. Я продолжал дергаться и просыпаться от невидимых опасностей даже под успокоительными, которые мне выдавал Док да Винчи. Днем, во время полетов, все было в порядке. Ледовый бизнес тоже не давал расслабиться. Но когда я не летал – несколько часов перерыва или выходной, – я мрачнел на глазах. Глядя вокруг, я убеждался, что мы зря влезли во Вьетнам. Я даже начал питать сочувствие к врагу, за что мне впоследствии было стыдно.

Локальная война, в которую меня втянули, продолжалась каждый день. Я был частью этой войны. Находясь в воздухе, я действовал на пределе своих возможностей. Как и все пилоты, я летал по горячим зонам высадки, потому что в самой гуще событий туманные принципы, по которым ведется война, полностью рассеивались. Война сбрасывала со счетов все лишнее. Даже меня.

Дикон наконец разрешил нам с Гэри летать вместе, и наша первая совместная задача заключалась в доставке припасов небольшому отряду, торчавшему в джунглях. Чтобы отыскать их, мы воспользовались навигацией не по курсу, этому методу не обучали в летном училище. Мне рассказал про него Монк.

При стандартном счислении пути, когда следуешь по проложенному курсу, приходится делать поправку на снос от ветра, но ты никогда не знаешь, в какую сторону смотреть, когда приближаешься к цели после длительного полета. Поправка на снос от ветра – это теоретические расчеты. Находясь на реальном маршруте следования, можно сместиться либо в одну сторону, либо в другую. Но как понять, в какую сторону произошло смещение?

При навигации не по курсу поправка на снос от ветра не учитывается. В течение заранее рассчитанного времени ты следуешь по магнитному курсу полета, проложенному на карте, и на подлете ты уже знаешь, что надо смотреть вперед.

Мы без проблем отыскали отряд.

Когда мы отобедали, возле посадочной полосы, где мы в самый первый день высаживали солдат Республики Вьетнам, разгорелась перестрелка. Наши войска понесли потери, солдатам требовались боеприпасы. Мы с Гэри смогли пробраться в крошечный просвет между деревьями на горном уступе. Нам как раз хватило места втиснуть лопасти несущего винта, хвостовой винт остался висеть над пропастью. Ворчуны закинули нескольких раненых на борт, после чего затрещали пулеметы и солдаты неистово замахали нам руками, приказывая убираться. Взлететь с такого закоулка можно было только задом. Высвободив нос и лопасти, нужно было нажать правую педаль и развернуть машину вокруг ее оси, чтобы нос и хвост поменялись местами, вернувшись в обычное положение. Что мы и проделали.

В полевом госпитале медики за несколько секунд приняли всех раненых. Мы с Гэри полетели обратно за второй партией.

– Черт. Нам же говорили, что эту чертову зону расчистили несколько недель назад, – негодовал Гэри.

– Наверное, никто не предупредил об этом чарли, – ответил я.

– И то правда.

Отряд попросил нас подождать. На земле продолжалась небольшая перестрелка.

Я высоко кружил над долиной, держась за пределами выстрелов мелкокалиберного оружия. С нашей орбиты мы видели дым, поднимающийся над северной частью долины, где мы летали утром. На западе было еще больше дыма, в том направлении продвигались отряды 101-й. Американцы разворачивали свои силы на обширном участке территории, но с высоты он казался крошечным. Море джунглей простиралось на сотни миль во всех направлениях. И под таким прикрытием можно было отправиться куда угодно.

– Так, Старатель, у нас чисто.

– Принял, подлетаем, – отозвался Гэри.

Сойдя с орбиты, я перелетел через вершину холма, снизился за ней и стал заходить на посадку вдоль ущелья, которое вело к горному уступу. По пути мы успели захватить груз боеприпасов, поэтому с трудом парили на такой высоте. Мне нужно было рассчитать время захода на посадку таким образом, чтобы потерять косую обдувку на подлете к уступу. Когда мы шли примерно тридцать миль в час и нам оставалось преодолеть всего сотню ярдов, правый бортовой пулеметчик открыл огонь. Он увидел дульные вспышки. За пятьдесят метров до уступа, на самом опасном отрезке пути, ворчун-наводчик начал махать мне руками, чтобы я улетал.

Садиться было нельзя.

Я продолжал лететь. Уже три человека скакали и отмахивались от меня руками. В тот же момент из канала связи раздался крик:

– Не садитесь. Мы под сильным обстрелом!