Трусливый Лев из Страны Оз

Воттак вырвал чистый листок и написал на нем: «Поскольку нас тут собираются пустить в засол, что может повредить нашему здоровью, позвольте почтительно откланяться».

Королева Консерва наклонила голову, чтобы лучше видеть, и прочла это послание. На лице у неё появилось растерянное выражение, которое очень насмешило Боба, Храпушу и Льва. Но тут она внезапно решительным движением отвинтила свою крышку.

— Сюда! Скорее! На помощь! Хватайте их! — завопила она, высунув из банки голову. Потом она опять погрузилась в желе, чтобы отдышаться, но через минуту снова высунулась и принялась кричать. Так повторялось несколько раз. А наши путешественники, глядя на неё, помирали со смеху.

Это было не слишком разумно с их стороны. Им надо было не хохотать, а скорее улетать или по крайней мере вовремя оглянуться назад. Внезапно чья-то сильная рука так хлопнула Воттака по спине, что рыбья чешуя с его костюма полетела во все стороны.

Это была женщина громадного роста — Королевская Стряпуха, а за спиной у неё собрался весь город. Некоторые из консервов бросились успокаивать королеву, остальные плотным кольцом окружили гуселёт.

Страшнее всех была Стряпуха — именно потому, что она не была законсервирована и обходилась без банки. Пришло время открыть вам тайну Консерватории: настоящей правительницей города была не глупая королева Консерва, а эта самая Стряпуха, которая на самом деле была злой ведьмой, помешавшейся на консервировании и домашних заготовках. Она подчинила себе весь город, который раньше назывался не Консерватория, а Тихий Уголок, и законсервировала в нем всех людей и животных.

— Рыба! — взвизгнула Стряпуха, тыча в Воттака громадной вилкой величиной с хороший зонтик. — Какая радость! Рыба мне ещё не попадалась! И мальчишка! — Она ухватила Боба за подбородок. — Мальчишкам самое место в банке, иначе они избалуются! Ой, и птичка!

Храпуша в страхе захлопала крыльями, шумно поднялась в воздух и стала летать кругами над гуселётом.

— В котёл, в котёл! — вопила Стряпуха. — Прокипятить! Простерилизовать! Бланшировать! Залить кипящим уксусом! Закрутить! Дать остыть! И на холод, ха-ха, на холод!

Насмерть перепуганный Воттак потянулся к панели управления, чтобы нажать кнопку, но не успел — Стряпуха взмахнула громадной стальной поварёшкой и с силой опустила её на панель, которая разлетелась вдребезги.

Воттак понял, что побег откладывается, и решил вернуться к правилу номер два и попытаться выиграть немного времени вежливостью.

— Великолепная и бесподобная госпожа Стряпуха! — начал он. — Не поведаете ли, почему вы хотите законсервировать нас против нашей воли и зачем вы законсервировали всех этих людей?

Это был удачный ход, потому что после консервирования Стряпуха больше всего на свете любила поговорить. А разговаривать с консервами было неудобно — приходилось или переписываться, или отвинчивать крышки, чего она не одобряла. Обрадовавшись, она немедленно отложила поварёшку и присела на ступеньку трона.

— Что же, — заговорила она хриплым басом, — поскольку вам все равно от меня не уйти, я с удовольствием расскажу вам о своей благородной деятельности. Знайте, незнакомцы, что, когда живое существо попадает в банку, всем его заботам и неприятностям приходит конец Ему обеспечена сохранность на долгие годы, а в пище и питье оно больше не нуждается. А значит, и работать ему больше не надо. Не это ли и есть настоящее счастье? Все, кого я законсервировала, очень мне благодарны. Разве тебе, белолицый, не надоело работать?

— Конечно, нет! — воскликнул клоун. — Я люблю свою работу!

— Ну, значит, ты редкое исключение, — уверенно ответила Стряпуха, рассматривая в то же время Трусливого Льва. — Но ничего, в консервированном виде ты будешь не хуже других. А уж лев твой будет просто бесподобно смотреться в банке. Вот только как будет лучше его сохранить — в уксусе или в собственном соку? Как ты думаешь?

Ведьма закрыла глаза и задумалась. Потрясённый услышанным Трусливый Лев чуть было на неё не набросился, но Воттак вовремя предостерёг его взглядом и осторожно-осторожно, чтобы Стряпуха ничего не заметила, потянулся к единственной уцелевшей на разбитой панели кнопке. На ней было написано «взлёт».

Полицейский заметил движение Воттака и неразборчиво забормотал что-то из банки. Но клоун, не дожидаясь, пока Стряпуха услышит его бормотание и откроет глаза, решительно нажал на кнопку.

Гуселёт резко взмыл в воздух. Десятки баночных человечков повалились от неожиданного толчка на стеклянную мостовую — только осколки их банок полетели во все стороны. Стряпуха тоже упала и покатилась кубарем. А гуселёт стремительно поднимался все выше и выше.

Воттак поскорее стащил рыбий костюм и стал рассматривать изуродованную панель в поисках ещё хоть одной исправной кнопки. Но нет, вся система управления была безнадёжно испорчена.

— Ох, до чего же мне опротивело летать! — жаловался Лев, изо всех сил цепляясь за сиденье. — Дурацкое занятие и совершенно не львиное!

— Куда мы летим, Воттак? — спросил Боб, со страхом глядя вниз, на быстро удаляющуюся землю.