Трусливый Лев из Страны Оз

Лев был весь покрыт синяками и царапинами и смертельно устал, у него слипались глаза. Он протянулся на траве рядом с Бобом, который благополучно проспал всю битву, и мгновенно забылся тяжёлым сном. И Воттак, улёгшись рядышком, вернулся к своим волшебным сновидениям.

Приближался рассвет, когда Лев раскрыл глаза, разбуженный каким-то криком. Ещё не окончательно проснувшись, он быстро вскочил, протирая глаза. И тут лужайку огласил его горестный вопль, потому что Боб и Воттак исчезли!

Глава двенадцатая. Бегство на гуселёте

Лев отчаянно стонал, обвиняя во всем себя. Как он мог заснуть, забыв о коварстве птицеголовых! Он обежал лужайку, заглядывая за все валуны и деревья. Сомнений не было: его спутников столкнули с вострова, пока он спал.

Его внимание привлекло дерево, нависающее над самым краем. Оно как-то странно подрагивало. И тут снова раздался приглушенный крик, похожий на тот, который его разбудил. Подскочив с замиранием сердца к дереву, Лев увидел, что к его стволу привязаны туго натянутые шнурки из сложенной в несколько раз лески. Обернув для надёжности свой хвост вокруг тонкого ствола, Лев оперся задними ногами в землю и изо всех сил потянул за один шнурок. Ему пришлось нелегко, и несколько раз он чуть не слетел в воздух, но он, сжав зубы, продолжал вытягивать тяжёлую ношу и наконец вытащил Воттака. Бедный клоун слабо пошевелил рукой, упал ничком на землю и тяжело задышал, раскрывая рот, как вытащенная из воды рыба. Трусливый Лев, отложив все разговоры и проявления сочувствия на потом, ухватился за второй шнурок, и вскоре Боб, обессилевший и задыхающийся, лежал на траве рядом с Воттаком. Оба были совершенно мокрые, потому что попали в облачко. Лев, который и сам с трудом дышал после тяжких усилий, с тревогой смотрел на друзей.

Наконец Воттак сел, оглянулся по сторонам и глубоко вздохнул. Это был вздох облегчения.

— Ты во второй раз спасаешь мне жизнь, друг, — проговорил он слабым голосом.

— Что же произошло? — спросил Лев.

— Ну, сначала я заснул, — сказал Воттак. Через каждые два-три слова он делал паузу и гладил по спине Боба. — А потом проснулся, но уже в подвешенном виде. И если бы не все эти костюмы за комбинезоном, верёвка разрезала бы меня пополам!

— Нейцы? — спросил Лев, широко раскрывая глаза.

— Кто же ещё! Подкрались тихонько и столкнули нас во сне, да, спасибо, не заметили, что мы привязаны. Великая все же вещь страховка, верно? А тебя тронуть побоялись — вот ты какого страху на них нагнал. Боб! Ну как ты? Получше?

Боб неуверенно потряс головой. Он ещё не до конца пришёл в себя, да и неудивительно — ведь мальчик несколько часов провисел в воздухе, раскачиваясь на врезающейся в тело верёвке.

Звезды уже потускнели, но солнце ещё не поднялось, и в воздухе стоял холодный серый туман. Друзья тесно прижались друг к другу, чтобы согреться, и стали думать, что делать дальше.

— Для начала давайте все же уйдём подальше от края, — предложил Трусливый Лев.

Воттак разрезал спасшие им жизнь верёвки, подсадил Боба на львиную спину, и они медленно побрели в глубь вострова, пока не выбрали удобное местечко для привала. Нейцы, видимо, разошлись по домам, и вокруг царило полное безлюдье. У Воттака нашлись за пазухой спички, друзья запалили небольшой костерок. Вскоре они обсушились и обогрелись, и на душе у них слегка повеселело. Боб снова заснул, но Воттак и Лев спать не стали. Они сидели у костра, тихонько переговаривались и зорко смотрели по сторонам.

Около часа все было тихо. Затем до них явственно донеслось жужжание пилы. Оставив Трусливого Льва оберегать Боба, Воттак отправился на разведку. Он тихонько пробирался среди деревьев, решив про себя, что если сейчас увидит нейца с пилой, немедленно отправит его в Маджистан. Звуки пилы делались все громче и громче. Наконец, подойдя к источнику звуков совсем близко, Воттак осторожно выглянул из-за дерева, но увидел совсем не нейца с пилой, а какую-то странную большую птицу. Птица лежала, распластав крылья, на большом валуне и громко храпела.

Клоун осторожно подошёл поближе. Птица открыла один глаз, поскребла когтями камень и снова захрапела. Воттак сдвинул на затылок колпак, почесал ухо, а потом ему стало так смешно, что он неудержимо захохотал, не думая о возможной опасности. Птица мгновенно перестала храпеть и открыла оба глаза.

— Ты зачем меня будишь? — сердито спросила она. — Только-только удалось уснуть!

— Уж больно ты громко спишь, — сказал Воттак, подмигивая странному пернатому. — Я думал, тут кто-то дрова пилит.

— Что верно, то верно, — самодовольно сказала птица, поглаживая перья и прихорашиваясь, — громче меня никто на небе не храпит. Меня и зовут Храпуша. Поэтому-то у меня и клюв такой.

Клюв у неё действительно был необыкновенный — он-то и насмешил Воттака больше всего. Он был длинный, синего цвета, загибался к уху и висел там на крючке, причём кончик его имел вид расширяющейся трубки.

— Клюв красивый, но почему он у тебя так изогнут? — спросил клоун, усаживаясь на траву.