Trust your eyes

— Мне нужно сделать пару звонков полицейским в Тампу, — проговорила она, похлопывая себя по карману джинсов, который топорщился от сотового телефона. — Хочу узнать подробности о деле Фитч.

Я кивнул.

— Ты слишком задумчив, — заметила Джули.

— Меня встревожили предположения, высказанные Гарри в отношении Томаса.

И я рассказал ей о выдвинутой Пейтоном версии, что брат мог многое выдумать. Подделать изображение на компьютере, сочинить разговор с управляющим, которого на самом деле не было.

— Считаешь, что Пейтон прав? — спросила она.

— Не знаю. Конечно, нам всем известно, что он верит в то, чего не может быть на самом деле. Достаточно вспомнить вздорную теорию про компьютерный кризис или его беседы с Клинтоном. Но ведь есть эпизоды, которые никто придумать не мог. Хотя бы все то, что ты узнала о случившемся в Чикаго, а теперь еще и во Флориде.

— Томас способен сознательно лгать тебе?

Над этим вопросом я прежде не задумывался.

— Вероятно, способен. Однако когда я прямо спросил о происшествии с отцом и его падении с лестницы, он честно все признал. Однако сам рассказывать мне о том инциденте не собирался.

— Томас действительно столкнул отца с лестницы?

Я лишь покачал головой, не желая вспоминать подробности.

— Когда Томас не хочет о чем-то рассказывать или в чем-то признаваться, он скорее промолчит. Замкнется в своей раковине.

Я сделал паузу, наблюдая, как мимо наших ног струятся воды реки.

— Но он у меня на глазах откровенно солгал доктору Григорин. Сказал ей, будто смотрел вместе со мной кино, чего не было и в помине. И насколько я понял, он сделал это, чтобы она от него отстала. Боже, я не знаю, что и думать!

— Ты собираешься побеседовать с ним?

— Да, хотелось бы. А пока я очень рад помощи Гарри. Он знает одного детектива в Промис-Фоллз и обещал сообщить о нашей истории ему, так что мне не надо больше изображать болвана, пытаясь все объяснить очередному недоверчивому копу.

— Очень хорошо, — кивнула Джули. — Дакуэрт мне нравится. Хотя бы потому, что у него нет врожденной неприязни к репортерам.

— Есть еще кое-что, не дающее мне покоя.

— Что именно?

Я указал на склон холма, у подножия которого мы стояли.

— Здесь это и произошло. Тут погиб мой отец. Вот там находился трактор, когда перевернулся. И здесь же Томас нашел отца.

Джули взяла меня за руку.

— Мне очень жаль его.

— В последнее время я много думал о них. Об отце и о Томасе. Брат рассказал, что тот случай на лестнице стал результатом размолвки с отцом, который хотел поговорить о каком-то происшествии с ним. О том, что Томас не желал обсуждать. И папа, если верить брату, просил у него прощения и говорил, что понимает, почему сын не может простить его.

— Он не сказал тебе, о каком происшествии шла речь?

— Нет, он и со мной не хочет вспоминать этого. Но вот только… я сам нашел кое-что.

Джули молча смотрела на меня и ждала продолжения.

— Я ни с кем не делился этим, но обнаружил нечто весьма странное и пока необъяснимое в ноутбуке отца.

И я рассказал ей о необычном списке в поисковой строке.

— Детская проституция?

— Да.

— Действительно, очень странно.

— Вот именно.

Джули задумалась, а потом покачала головой:

— Я совсем не знала твоего отца, Рэй. Но почему тебя это так взволновало? Не мог же твой отец?…

Но тут она сообразила о возможной подоплеке моей находки.

— Господи, неужели ты допускаешь, что отец мог совершить над Томасом насилие, когда тот был ребенком? Думаешь, он это имел в виду, когда просил у него прощения?

— Допустить подобное объяснение можно лишь с натяжкой, — возразил я, — но если тебе не известны реальные факты, возникают мысли, которые заводят черт знает куда!

— А тебя самого? Ваш отец никогда тебя…

— Никогда! Ни разу не замечал ни намека на что-либо подобное!

— Тогда этого не могло быть, — заявила Джули, и мне понравилась ее готовность встать на защиту моего отца, даже не зная его. — Но есть что-то еще. Говори, пожалуйста.

— Право, не знаю…

— Рассказывай. Все это тяжким грузом лежало у тебя на сердце, а тебе даже не с кем было побеседовать откровенно. Теперь есть я. Выкладывай, что еще тебя гнетет?

— Мне кажутся странными обстоятельства гибели отца.

— В чем же странность?

— В том, как это случилось. Он опрокинулся на тракторе, находясь на склоне холма. Вероятно, именно так оно и произошло.

— Тогда в чем ты увидел проблему? — настаивала Джули.

— Они даже не удосужились убрать трактор. Он так и остался стоять внизу у подножия холма. На всех четырех колесах. В том же положении, в каком оказался, когда Томас сумел столкнуть его с отца еще до приезда «скорой помощи».

— Что тебя настораживает?

— Позднее я спустился сюда, чтобы проверить, заведется ли трактор. Тогда я мог бы своим ходом загнать его снова в амбар. И он завелся. Но вот только ключ зажигания находился в положении «Отключено», и весь отсек, внутри которого находятся режущие лезвия, был поднят, словно отец уже перестал косить.

Джули потребовалось время, чтобы обдумать мои слова.

— Значит, ты считаешь, что трактор перевернулся с уже не работавшим мотором?

— Все указывает на это.