Труженики моря

– Да.

Декан продолжал:

– Дюранда-Дерюшетта Летьерри, хочешь ли ты, чтобы этот человек был твоим мужем?

Дерюшетта, душа которой, подобно лампе, переполненной маслом, замирала от избытка счастья, прошептала:

– Да.

Тогда, следуя англиканскому обряду венчания, декан обвел глазами полутемную церковь и торжественно спросил:

– Кто отдает эту женщину в жены этому человеку?

– Я! – сказал Жиллиат.

Наступило молчание. Эбенезер и Дерюшетта, охваченные блаженством, в то же время испытывали странную неловкость.

Герод вложил правую руку невесты в правую руку жениха, и Эбенезер сказал Дерюшетте:

– Дерюшетта, я беру тебя в жены, и, будешь ли ты хорошей или плохой, богатой или бедной, здоровой или больной, я буду любить тебя до смерти – клянусь тебе в этом.

Декан вложил правую руку жениха в правую руку невесты, и Дерюшетта сказала Эбенезеру:

– Эбенезер, я беру тебя в мужья, и, будешь ли ты хорошим или плохим, богатым или бедным, здоровым или больным, я буду слушаться тебя и помогать тебе до самой смерти – клянусь тебе в этом.

Декан спросил:

– Где кольцо?

Это стало неожиданностью. У Эбенезера, захваченного врасплох, кольц'a не оказалось. Жиллиат снял с мизинца золотое колечко и подал его декану. Очевидно, это было то самое обручальное кольцо, купленное им утром у ювелира.

Герод положил кольцо на Библию, затем протянул его Эбенезеру.

Эбенезер взял маленькую дрожащую руку Дерюшетты, надел ей кольцо на безымянный палец и сказал:

– Обручаюсь с тобой этим кольцом.

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа, – промолвил декан.

– Аминь, – произнес причетник.

Герод повысил голос:

– Теперь вы – муж и жена.

– Аминь, – повторил причетник.

– Помолимся, – сказал декан.

Эбенезер и Дерюшетта, повернувшись к столу, опустились на колени.

Жиллиат, продолжая стоять, склонил голову. Они преклонили колени перед Богом, он согнулся под тяжестью судьбы.

«Твоей будущей жене»

Выйдя из церкви, они увидели, что на «Кашмире» уже начали поднимать паруса.

– Вы еще успеете, – сказал Жиллиат.

Они стали спускаться по тропинке к маленькой пристани.

Теперь новобрачные шли впереди, а Жиллиат следовал за ними.

Они двигались, как два лунатика. Их растерянность лишь изменилась, но не исчезла. Влюбленные не сознавали ни того, где находятся, ни того, что с ними происходит; они бессознательно торопились, не помнили о существовании окружающего их мира, чувствовали близость друг друга, мысли их были бессвязными. Нельзя размышлять, пребывая в экстазе, точно так же, как нельзя плыть в стремительном потоке. После глубокой тьмы влюбленные вдруг попали в Ниагару радости. Их насильно втолкнули в рай. Они не говорили ни слова, но души их были полны. Дерюшетта прижимала к груди руку Эбенезера.

Шаги Жиллиата, идущего за ними, временами напоминали им о его присутствии. Они были слишком взволнованы, чтобы говорить; глубокие переживания вызывают оцепенение. Счастье давило на них своей тяжестью. Они обвенчались. Теперь уедут, потом вернутся. Все, что делал Жиллиат, было хорошо – и точка.

В глубине души влюбленные чувствовали по отношению к нему огромную благодарность. Дерюшетта смутно думала, что здесь нужно в чем-то разобраться, но откладывала это на будущее. Теперь же они соглашались на все. Они словно пребывали во власти этого решительного, неожиданно явившегося человека, который насильно сделал их счастливыми. Задавать ему вопросы, говорить с ним – было невозможно. Слишком много переживаний обрушилось на них сразу. Переживания поглотили их, и это было простительно.

События иногда напоминают град. Они сыплются на вас и оглушают. Они неожиданно врываются в мирную жизнь, и люди, которые страдают или радуются, не понимают их. Человек не разбирается в том, что с ним происходит. Он не успел подумать, как уже раздавлен, не успел понять, как уже вознесен. В течение нескольких часов Дерюшетта пережила массу потрясений: сначала она чувствовала ослепление, когда Эбенезер появился в саду; затем наступил кошмар – чудовище должно было стать ее мужем; потом отчаяние – ангел расправил крылья и готовился улететь; теперь пришла радость, неописуемая, необъяснимая – чудовище дарило ей, Дерюшетте, ангела; агония сменилась свадьбой, Жиллиат, вчерашний вестник гибели, сегодня превратился в благословение.

Оставалось лишь закрыть глаза, мысленно поблагодарить его, забыть обо всем и позволить этому доброму демону унести ее на небеса. Объяснение было бы слишком долгим, простой благодарности недостаточно. Утопая в счастье, она молчала.

Эбенезер и Дерюшетта сознавали происходящее лишь настолько, чтобы различать дорогу, отличать море от земли и видеть «Кашмир» среди других кораблей. Через несколько минут они дошли до пристани.

Эбенезер вошел в лодку первым. Дерюшетта, собиравшаяся последовать за ним, вдруг почувствовала осторожное прикосновение. Жиллиат дотронулся рукой до складок ее рукава.