Труженики моря

Наконец пена схлынула. Новое нападение прошло не так благополучно. Длинное, большое бревно было вырвано из первого волнореза, переброшено через второй и упало на выступ утеса, как раз в том месте, где несколько минут раньше стоял Жиллиат. К счастью, он перебрался за другой выступ. Его могло убить на месте.

Во время падения бревно застряло одним концом в трещине, и это спасло Жиллиата от удара рикошетом. Упавшая балка, как мы узнаем дальше, оказалась полезной.

Между выступом скалы и склоном было углубление, похожее на зарубку, сделанную топором. Пролетев по воздуху, бревно попало одним концом в это углубление и застряло там, расширив его.

Жиллиату пришла в голову мысль налечь всей своей тяжестью на противоположный свободный конец балки. Бревно, крепко держась в трещине, торчало из нее как протянутая рука. Эта рука тянулась параллельно склону утеса, и свободный конец отстоял от стены не больше чем на восемнадцать-двадцать дюймов. Такого расстояния было достаточно, чтобы хорошенько налечь на бревно.

Жиллиат уперся ногами, коленями и кулаками в утес и налег плечами на этот огромный рычаг. Бревно было длинным, что увеличивало силу давления. Камень уже расшатался, но все же Жиллиату пришлось напрягать все силы четыре раза подряд. Пот, смешавшись с дождем, струился с его волос. Четвертое усилие оказалось успешным. Раздался грохот, трещина раскрылась словно огромный зев, и тяжелая глыба свалилась в проход с ужасным шумом, казавшимся отголоском громовых раскатов. Падая, глыба не разбилась. Бревно-рычаг полетело вслед за камнем, и Жиллиат еле удержал равновесие.

В этом месте прохода было неглубоко, дно усеивали валуны. Камень, свороченный Жиллиатом, рухнул, подняв вокруг пену, и лег между двумя утесами, загородив проход и как бы связав скалы в одно целое. Основанием и вершиной он касался утесов. Вершина его, оказавшаяся рыхлой, рассыпалась, ударившись о скалу. Образовался тупик, который сохранился и поныне. Вода за этим каменным барьером почти всегда спокойна.

Это была загородка еще более надежная, чем западная запруда, сделанная из обломков Дюранды.

Она появилась очень вовремя. Море продолжало неистовствовать. Волны обрушивались на препятствия. Первый волнорез начинал поддаваться. Даже одна трещина в запруде – большая опасность. Увеличение дыры неизбежно, и нет средств помешать этому. Первый же вал смыл бы человека, взобравшегося на заграждение.

Вспыхнувшая молния дала Жиллиату возможность увидеть волнорезы, вывороченные бревна, обрывки канатов и цепей, развеваемых ветром, а также пробоины в центре запруды. Второй волнорез пока оставался цел.

Камень, сваленный Жиллиатом в проход, позади обоих заграждений оказался крепче их, но обладал большим недостатком: он был слишком низок. Валы не могли сокрушить его, однако могли через него перекатиться.

О том, чтобы сделать эту глыбу выше, нечего было и думать. Для этого нужны большие камни, но как отколоть их от скал, как их тащить, как поднимать и чем укреплять? К запруде можно добавить несколько бревен, но нельзя увеличить каменную глыбу. Жиллиат не был циклопом.

Низкий каменный барьер беспокоил его.

И этот недостаток скоро дал о себе знать. Волны ни на мгновение не оставляли в покое волнорезы, словно задавшись целью уничтожить их во что бы то ни стало.

Внезапно бревно, отскочившее от первой запруды, перескочило через второй волнорез, затем каменный барьер и упало в проход, где вода, подхватив его, стала швырять от утеса к утесу. Жиллиат потерял балку из виду. Возможно, она повредит его лодку. Но, к счастью, вода в проливе, защищенном со всех сторон, почти не волновалась. Волн здесь практически не было, и удары не могли быть особенно сильны. Да, впрочем, если бревно и способно наделать каких-либо бед, Жиллиату некогда заниматься этим. Опасности приближались со всех сторон, буря обрушивала свою злобу на самые уязвимые места.

Наступила минута, когда вспышки молний прекратились, волны слились, и в глубокой тьме раздался глухой удар.

Вслед за ударом послышался треск.

Жиллиат подался вперед. Первый волнорез был снесен. Концы бревен торчали из воды. Море подхватило этот заслон и при помощи него старалось разрушить второй.

Жиллиат испытал чувство, подобное тому, какое охватывает полководца, видящего, что его авангард обращен в бегство.

Вторая запруда стойко выносила удары. Ее он сделал крепкой. Но сорванный волнорез был тяжел, волны с силой швыряли его вперед, затем относили, чтобы снова бросить, и теперь все его достоинства как стойкой запруды обернулись губительными качествами разрушительного снаряда. Из щита волнорез превратился в дубину. Он был весь расшатан, отовсюду торчали концы бревен, и заслон казался ощетинившимся и оскалившим зубы. Ужасное, губительное оружие очутилось в лапах бури.

Удары следовали один за другим с трагической равномерностью. Жиллиат, стоя за созданной им баррикадой, прислушивался к толчкам смерти, стучавшейся в дверь.