Труженики моря

Внезапно раздается сильный, но неясный шум. Какой-то загадочный рокот голосов слышится в воздухе.

Разглядеть ничего невозможно.

Бесстрастна морская ширь.

А шум все нарастает, ширится, приближается. Голоса становятся выразительнее.

За горизонтом кто-то есть.

Кто-то страшный. Ветер.

Ветер - то есть племя титанов, которых мы называем вихрями.

Это несметные исчадия тьмы.

В Индии их называли марутами; в Иудее - керубимами; в Греции аквилонами. То невидимые хищные птицы беспредельности. Слетающиеся к добыче бореи.

II

Ветры с открытого моря

Откуда они? Из неизмеримых просторов. Для их распростертых крыльеЁ нужен диаметр бездны. Полет их требует бесконечно отступающих пределов пустыни. Атлантический океан, Тихий океан - необъятные голубые провалы в бесконечность - вот что им нравится. Они застилают небо тьмою.

Они летают полчищами. Капитан Паж видел однажды, во время прилива, семь смерчей сразу. В море раздолье их свирепому нраву. Они замышляют бедствия. Работа их - тщетно и вечно вздувать волну. На что они способны неизвестно, чего хотят - непонятно. Они сфинксы бездны, и Васко да Гама у них был Эдипом. Во мгле безграничного, вечно волнующегося пространства возникают их лики - тучи. Тот, кто заметит их синеватые очертания на морском горизонте, в рассеянном свете, чувствует присутствие беспощадной силы. Их словно беспокоит человеческий разум, и они озлоблены против него. Разум непобедим, но и стихия неодолима. Что делать с ускользающей вездесущностью? Дуновение ветра - то палица, то вновь дуновение. Вихри сражаются, сокрушая, и защищаются, исчезая. Кто их встретит, не знает, как выпутаться из беды. Разнообразные приемы атаки, бесконечные отступления приводят в замешательство. Это и штурм и бегство, натиск и неуловимость. Как же с ними справиться? Нос корабля аргонавтов, выточенный из додонского дуба, - нос и в то же время кормчий, - увещевал их. Они грубо обошлись с этим божественным кормчим. Христофор Колумб, видя, что ветры, готовы ринуться на "Пинту", поднимался на палубу и обращался к ним с первыми стихами Евангелия от Иоанна. Сюркуф осыпал их бранью. "Вся шайка тут!" говорил он. Непир стрелял по ним из пушек. Они повелевают хаосом.

Они владыки хаоса. Что они делают с ним? Все что хотят. Логово ветров ужаснее львиного логова. Сколько трупов в бездонной глубине! Ветры безжалостно гонят темную громаду горько-соленых вод. Они ничего не слышат, их же всегда слышно. То, что они учиняют, похоже на преступление.

Кто знает, кого они забрасывают белыми клочьями пены?

Сколько кощунственной жестокости в кораблекрушениях! Какое надругательство над провидением. Порой кажется, что они оплевывают самого бога. Они деспоты мест, не исследованных человеком. Luoghi spaventosi [Ужасные места (итал.)], - шептали венецианские мореходы.

Трепещущие пространства терпят их самоуправство. Чтото неописуемое творится в этих беспредельных пустынях.

В темноте мерещатся всадники. В воздухе стоит шум, как в лесу. Ничего не видно, но- слышится топот конницы. Полдень, и вдруг наступает ночь это проносится торнадо; полночь, и вдруг наступает день - это вспыхивает северное сияние. Вихри мчатся за вихрями, вперед,. назад, какая-то страшная пляска, словно стихии хлопают бичами. Набухшая туча раскалывается пополам, обломки падают в море. Тучи, пламенеющие пурпуром, светят, громыхают, потом зловеще меркнут; выпустив летучую молнию, они чернеют потухшим углем. Эти мешки с ливнями, прорываясь, сочатся влажным туманом. Здесь раскаленное горнило, брызжущее дождем; здесь волны, мечущие пламя. В белых отсветах моря под ливнем встают удивительные дали; там, в туманах, непрестанно меняя очертания, реют фантастические образы. Тучи изрыты чудовищными ямами. Кружатся клубы испарений, приплясывают волны, на них качаются опьяненные наяды; всюду, где только видит глаз, колышется мягкая, грузная морская толща; на всем свинцовый оттенок; вопли отчаяния вырываются из серой мглы.

В недосягаемых глубинах этой мглы дрожат огромные снопы мрака. Иногда на стихию -находит пароксизм безумия.

Шум превращается в грохот, волна встает стеной. До самого горизонта смутное нагромождение валов, бесконечное колебание, беспрерывный гулкий рокот; временами раздается какой-то странный треск; можно подумать, что расчихались гидры. Тянет то холодом, то зноем. Дрожь, сотрясающая море, выдает его страх перед тем, что может случиться. Тревога. Смертельная тоска. Беспредельный ужас волн. И вдруг ураган хищным зверем на водопое припадает к океану, присасывается к нему, происходит нечто невероятное: вода устремляется в невидимую пасть, словно в кровососную банку, вздувается опухоль. Это смерч - Престер у древних: сталактит вверху, сталагмит внизу, двойной - вниз и вверх основаниями - крутящийся конус, острие стоит на острие, не теряя равновесия; поцелуй двух гор - горы взлетающей пены и горы спускающегося облака; жуткое совокупление волны и мрака. Смерч, как библейский столп, черен днем и светится в ночи. Перед смерчем смолкает гром, точно боится его.