Ц-7

Звуки отдалились, затихая и тая, а меня вдруг будто качнуло на холодной, недоброй волне. Краешек моего сознания затянуло в мир безрадостный и зловещий – багровый закат полыхал над плоскими вершинами гор, окрашивая раскидистые листья пальм в радикальный черный цвет. Неподалеку текла река, отливая темной ртутью, и покачивала пирогу с лодочным мотором…

Эту картинку я воспринимал через чужое зрение, как вдруг мою голову обожгло, корежа мозг выплеском ненависти. Я сильно вздрогнул, как бывает во сне.

– Хватит, Миша! Хватит! – пробился беспокойный голос Котова. – Выходи!

– Да здесь уже, – выдохнул я, загребая ногами и устраиваясь поудобней. Мои легкие вздувались как мехи, а сердце неистово колотилось. По щекам скатывались капли пота.

– Выпей.

Не чувствуя вкуса, я выглотал полную чашку травяного настоя.

– Куда это меня занесло? – спросил, отпыхиваясь.

– Бразилия, штат Мату-Гросу, – наставник обтер мое лицо влажным полотенцем, как тренер боксеру после тяжкого раунда. – У реки Гуапоре обитает Аидже, тамошний целитель и психократ. Он индеец-полукровка, и белых терпеть не может. Ну, как ты?

– Нормально, – вытолкнул я.

– Может, хватит на сегодня? – за внимательностью во взгляде Котова угадывалась тревога.

– Ну уж, нет уж! – выразился я. – Буду тут… из-за всякого Волдеморта… – и прикусил язык.

По счастью, наставник не стал допытываться, кого я поминаю всуе.

– Тогда резко сократим зону серфинга, – строго сказал Игорь Максимович. – Ограничимся Москвой. Начали!

Я сосредоточился, волоча побочные мысли. "Повезло" мне в последние месяцы – круто смешать будничный реал с чем-то запредельным. Я не хотел и не хочу сверхспособностей, они тяготят меня…

Во-во, хорошее сравнение мелькнуло в голове – как оружие оттягивает солдату руки и натирает шею! Только без него врага не одолеть. Так что зубы стисни – и короткими перебежками, в полном боевом…

«Ничего, справлюсь как-нибудь, – покривился я мысленно. – А силушкой богатырской… О, Ритульку «заряжу»!»

Мое чутье сработало, я взял точное направление…

…В квартире только двое – Инна и «Васёнок». Моя школьная любовь не поддалась эмоциям – назвала сына не Мишей, а Васей. Ладно, пускай будет «Олегович»…

Инка не спала, дремала только. Кутаясь в халатик, прилегла на диван, а дитё дрыхло в кроватке рядом – сопело в две дырки, изредка чмокая соской. В голове у Хорошистки неспешно плыли спокойные, светлые мысли, будто бумажные кораблики, пущенные по весеннему ручью. Порой, взглядывая на сына, она улыбалась и припоминала меня. Мой образ всплывал из женской памяти и таял, а иногда задерживался в воображении, обрастая волнующими подробностями. Тогда Инна беспокойно подтягивала ноги и скашивала глаза на халат – не слишком ли топорщится ткань?..

Мне стало неловко – «подглядывать нехорошо» – и я "вернулся" в дом наставника. Сразу навалилась тяжесть, верный признак возвращенной реальности.

– Ну, пожалуй, хватит на сегодня, – Игорь Максимович хлопнул в ладоши, и бодро потер их. – Завтра сможете прийти?

– Смогу.

– Разучим отражения ментальных атак! Тебе это точно пригодится.

– Буду как штык!

Пятница, 11 ноября. Утро

Москва, улица Госпитальная

Палата не поражала метражом, зато хранила своеобразный уют, насколько это вообще возможно в военном госпитале. Большое арочное окно впускало много света, хоть и неяркого в предзимние холода, но ведь и шторы были раздернуты, лишь бы не препятствовать лучам.

Пациент лежал один – изрядно поседевшая голова тонула в кипени взбитой подушки, а худые руки вытягивались поверх одеяла. Глаза, полуприкрытые набрякшими веками, безучастно смотрели в потолок или скользили по стенам, словно изучая географию трещинок на побелке.

«Сегундо» поправил докторскую шапочку, и уверенным шагом приблизился к койке, оставив дверь наполовину открытой – далекие голоса, разносившиеся по больничному коридору, доходили смутными отгулами.

– Доброе утро, Иван Степанович! – бойко поздоровался он, касаясь бутылочек на стойке капельницы. Лечебный раствор сочился помаленьку, поддерживая силы болезного.

– Доброе, – сипло отозвался Густов, приоткрывая глаза. – А следователь скоро подойдет?

– Ско-оро, скоро… – пропел «Сегундо», незаметно вынимая шприц, заправленный спецпрепаратом. Цэрэушная «сыворотка правды» на базе тоже была, но он больше доверял кагэбэшным разработкам. Проколов трубочку, игла впрыснула зелье.

«Обратный отсчет…» – мелькнуло у лжеврача.

Вскоре пациент ожил, порозовел, заворочался.

– А чекисты и вчера к вам наведывались, и позавчера… – «Сегундо» присел на стул, и сжал пальцами безвольное запястье Густова, нащупывая пульс. – Что ж вы там такого интересного заметили, в оперотделе? Говорят, официально у КПК нет оперативников…

– Говорят… – глухо отозвался Иван Степанович. – А они есть. И один из них явно не наш! Сам видел, как этот Кленов изымал закладку! Совершенно случайно пересекся… Гулял, свежим воздухом дышал… Смотрю – Кленов. И ведет себя как-то… как-то не так!