Ц-7

– Когда, где и с кем? – жестко перебил Котов, и вскинул руку, останавливая меня. – Дайте, я сам. Скажите, что, собственно, мешало советскому руководству не впасть в застой, а добиваться роста, как ныне? Да они просто полагали, что успеют. Не успели! А стоило вам растолковать о победе контрреволюции и распаде СССР, половина Политбюро засуетилась, всё пришло в движение! И неудивительно, ведь Советский Союз – их детище, смысл и суть всей жизни! Но что чудесного и невероятного в информации от вас, даже если это послезнание? Стоп, дайте договорить. Ваши наивные фантазии о том, что вы, дескать, «переформатировали» Суслова и Брежнева, да и Андропова заодно, не выдерживают даже критики на уровне «сам дурак!». Вы всего лишь вылечили их! Но люди-то остались прежними. Просто такова жизнь! Больной занят исключительно своим здоровьем, а вот исцеленный бросается крепить трудом СССР! Да, я помню, вы еще рассказывали о Грише Ершове… Миша! Никакая Сила не способна «переформатировать» человеческий мозг. Разобраться дендритными шипиками, с триллионами синапсов? Бред сивой лошадки!

– Но Грига изменился! – парировал я.

– А вы бы сели, да и рассудили, почему! Вы всего лишь приглушили в Ершове темные склонности, дав ему самому возможность подавить их, раскрыв свою светлую сторону. Ну, если хотите, вы помогли Григе перевоспитать себя, совладать со своей необузданностью, проявить к девушке не тупую страсть, а любовь, уважение и доверие. Всё то, что уже занимало ершовскую натуру, но было подавлено, скажем так, не лучшими чертами характера. А вы сразу – «полная переделка», «ментальная деструкция»… Нахватались всяких словечек из фантастики, и рады! – Котов покосился на меня, и приложил руку к сердцу. – Извините, Миша, за невольную резкость! Мне просто хочется, очень хочется, чтобы вы узнали себя по-настоящему – и гордились бы собой.

– Если честно, – дернул я губами, – мне хочется того же!

На минутку мы смолкли, неторопливо меряя шагами аллею, поглядывая на каток, на небо, просевшее ватной облачностью.

– Скажите, Миша… – в голосе наставника зазвенело напряжение. – А вам случайно не снилось… м-м… одно странное место, схожее с инферно? Темное небо с багровыми тучами… Черные скалы… Малиновый жар?

– Ну-у… Да, припоминаю. Неуютное местечко.

Я испытал озноб, заглянув в расширенные глаза наставника, но он быстро опустил веки, неловко бормоча:

– Будьте очень осторожны, Миша. Ну, вы идите, пожалуй, а я еще немного поброжу, подышу свежим воздухом…

– До свиданья, Игорь Максимович, – вытолкнул я, ощущая тяжесть в душе.

Котов лишь покивал, кривя губы, да и побрел по аллее, следя за пируэтами девочки на катке. Было так тихо, что до меня донесся скрип льда под коньками. Балеринка…

Растревоженный, я проводил взглядом сутулую спину наставника, и зашагал к станции метро.

Четверг, 26 января. Утро

Московская область, Шереметьево

– …Начинается посадка на рейс 235 Москва – Прага – Лиссабон… – бархатно разнесся голос дикторши, покрывая гул зала ожидания. – Aeroflot flight 235 to Prague and Lisbon is now boarding…

– Наш! – подхватилась мама.

– Успеете, – заулыбался я, следя за Ритой. Девушка поглощала реальность с восторгом, она будто плыла в радужном облаке из сбывшихся желаний. – Пойдемте потихоньку.

Выжав два чемодана, смахивавших на маленьких, но увесистых бегемотиков, я направился к «таможне».

– Кушать не забывай, – семенила рядом моя, катя сумку на колесиках. – И вообще… Я сказала Наташе, чтоб проследила за тобой!

– А кто проследит за Наташей? – коварно улыбнулся я.

Рита дотянулась, и чмокнула меня в щеку.

– Ты!

– Постараюсь оправдать оказанное доверие… Ну, всё, дальше сами.

Женщины накинулись на меня с поцелуями, сочувствуя, переживая – и незаметно отдаляясь, переступая сапожками незримую черту.

– Пока, Мишечка! Пока!

– Пока, пока…

Проверка багажа… Паспорта наизготовку… Штампики… Служебные улыбки… Руки, выпростанные из рукавов дубленок, машут на прощание…

Я развернулся и пошагал, виляя между диванчиков, к стеклянной стене.

– Заканчивается посадка на рейс 31 Москва – Лондон… This is a final boarding call for Aeroflot flight 31 to London…

За стеклом простиралось выметенное поле, со снегом, забитым в стыки бетонных плит. Горбатый «Боинг» разгонялся, грохоча двигунами на форсаже. Маленькая «Каравелла» выруливала…

Вон самолет «моих». «Ту-134». Тот самый, удостоенный взлета на пачке болгарских сигарет – пробовал, когда вздумал курить. Но бросил – гадость.

«Адын… Сафсем адын…» – улыбнулся про себя.

А Наташка? Она окажется совсем рядом, за стенкой в «гостевой», ворочаясь на девичьей кровати… Пикантная ситуация.

Я поморщился, разгоняя юркие, пошловатые мыслишки. Ничего не будет, дальше приятельского формата не продвинусь. Хватит с меня Инны…

Покинув аэропорт, я сел в машину – спецы «Ижавто» вернули-таки пикап, и полгода не прошло. Я слегка погонял мотор, ревниво прислушиваясь: не уработали ли? С автопрома станется…