Ц 7 (СИ)

Дуплетом рявкнули АСУ, хороня легкий танк в авангарде, и колонна остановилась. М60 разворачивались, съезжая на обочину, выстрелила парочка орудий, но без толку, лишь вздыбились лежалые пески вдалеке.

— Четвертый, огонь!

Оставляя копотный след, вынеслась граната и впилась в борт танку, над которым хвастливо реял красный флаг с зеленой звездой. Долю секунды спустя сдетонировала боеукладка, и пламя рвануло изо всех люков.

— Кузя, хватай двоих, приветишь БТР!

— Есть!

По обочине запылил гусеничный бронетранспортер «Брэдли», рассыпая пулеметные очереди. Спрыгнувшие с брони пехотинцы открыли огонь, короткими очередями пропалывая кусты тамариска.

Едва Зенков открыл рот, чтобы дать команду автоматчикам, как рявкнула пушка БДМ, а соло «Калашниковых» слились в нестройный хор.

— Отсекай! — орал «Кузя». — Отсекай! Ма-акс!

Снаряд, предназначавшийся рубке АСУ-57, угодил ниже — в насыпь, швыряя песок и каменное крошево. Самоходка пальнула прямо через клубящийся дым разрыва, и тут на перемежавшийся грохот боя наложился новый звук — далекий свистящий гул. Он близился, переходя в надсадный вой турбин, и лишь тогда Женька поднял голову выше поросли верблюжьей колючки.

С моря налетали звенья «Як-38». Их хищные силуэты стремительно скользили в голубой вышине, а ракеты, управляемые или не очень, уже вытягивали дымные шлейфы и прыскали огнем стартовиков.

— Наши! — завопили от блок-поста. Зенков узнал голос «Квадрата».

Ракеты «воздух-поверхность» впивались в танки, как гвозди в трухлявую доску — одним ударом по шляпку, и курочили броню всею силой своих БЧ. Отдельное звено палубных штурмовиков прошлось над танковой колонной, сбрасывая кассетные бомбы с кумулятивными боевыми элементами. Они рвались часто и ярко, язвя М60 — ослепительные клубочки яростного огня вспыхивали десятками, вызывая в ответ грохот детонаций или чадный огонь расколоченных дизелей.

Жека стянул голубой берет, и утер им потное лицо. Победа…

* * *

Дорогу к океану БМД одолела за полчаса, и вынеслась на широчайший песчаный пляж. Пустынный, он тянулся от горизонта к горизонту, манил прилечь на горячий песок или разбежаться — и в воду.

Десантники, вопя, как мальчишки, сбежавшие с уроков, рванули к воде, скидывая форму на ходу, окунаясь в набегавшие валы.

Зенков чуть ли не первым ворвался в прозрачные волны, на удивление прохладные. Но и это — в радость. После духоты на солнцепеке, хотелось свежести, а не парной.

Отмахав саженками на закат, Жека ощутил, как смывается грязь и пот, усталость и смертное томление. А в море, утверждая мир и покой, синела громада флагмана 5-й оперативной эксадры — на палубу "Киева" как раз садился припоздавший «Як». Самолет опускался замедленно и плавно, он словно тонул в мареве воздуха, взбаламученного турбуленцией.

Зенков пожелал летуну счастливой посадки, и завернул к берегу.

Воскресенье, 6 ноября. Утро

Псков, улица Профсоюзная

Выйдя к «палатам», я повеселел — работа шла по всем стройотрядовским правилам, с полузабытым звонким девизом: «Даёшь!»

Бортовой «газон», набитый мусором, как раз съезжал с небольшого пригорка, заросшего неопрятной кудлатой травой, а синий «МАЗ» грузился потихоньку — студенты выскакивали с носилками и, поднатужившись, вываливали груз в кузов.

— Видал? — хмыкнул довольно Ромуальдыч. — А ты боялся!

— Нельзя начальству вот так вот, прямо, — попенял я ему. — Покорректней надо, как бы вскользь: «Испытывал определенные сомнения».

Вайткус рассмеялся, и хлопнул меня по плечу:

— Миша, даже не пробуй! Чиновника из тебя не выйдет все равно — натура не та! — вскинув руку, он повысил голос: — Етта… Привет труженикам!

— Деда! — завопила Ирма, неузнаваемая в робе и каске. — И ты здесь!

Чмокнув меня мимоходом, да и то в щечку, она порывисто обняла Ромуальдыча, воркуя:

— Деда… Деда…

А «деда» таял и плыл.

— Внученька моя, — журчал он, — любименькая!

— Здорово, шеф! — откуда ни возьмись, материализовался Данька Корнеев. Гордо сияя, он пожал мою руку.

— И ты здесь! — улыбнулся я. Покосился на девушку, стыдливо опустившую ресницы, и хмыкнул: — Всё с вами ясно…

— Ну, показывай, — бодро велел Вайткус, — чего вы тут натворили.

— Да тут работы еще — вагон и маленькая тележка, — оживленно болтал Данил, неосознанно тулясь поближе к Ирме. — Мы тут сблатовали второкуров — строителей и реставраторов…

— Целый автобус набрался! — воскликнула девушка.

— Ну! — радостно подтвердил Корнеев. — И мы из Ленинграда прямо сюда. Думали, волокита начнется с горисполкомом… Ага! Как родных встретили! Им уже позвонили из Москвы, так они тут просто изнывали от желания помочь и обеспечить… — он торжественно, обеими руками указал на стильную табличку, золотым по черному извещавшую: "Областной Центр НТТМ", и сделал жест, как будто забрасывал что-то в двери: — Заходьте!

Едва Даня исчез за распахнутой створкой, как Ирма затеребила меня:

— Так ты один сюда? А Рита где? Или она с тобой?

— Да куда ж без нее, — мягко заулыбался я. — Мы сюда на все ноябрьские. Жди, в обед заявится. Ее Корнилий в монастырь повез.

— В мужской? — прыснула «любименькая внучечка».