Царь Алексей Михайлович

К тому времени под главенством и руководством Вонифатьева составился «Кружок ревнителей благочестия» [170]из людей начитанных и искусных в деле проповеди, которые действовали в разных местах, но в одном духе и с одним направлением. К «Кружку» принадлежали: протопоп Иоанн Неронов (1591–1670), Аввакум (Аввакум Петрович Кондратьев, 1620–1682), протопоп Аоггин (Логин) Муромский, поп Лазарь Романовский, Данила Костромской. Из светских лиц им сочувствовал Федор Ртищев, а из черного духовенства — епископ Коломенский Павел.

Это были реформаторы прежде реформы Никона. Они ставили задачу оживления и обновления церковной жизни и богослужебной практики, для улучшения нравственного образа жизни народа, но в первую очередь — духовенства. Они ратовали за восстановление проповеди с амвона, за «единогласие» в богослужении, выступали за исправление переводов богослужебных книг.

Дело шло своим чередом; исправление церковных книг и обрядов в пользу греческих пошло полным ходом задолго до того, как Никон стал Патриархом. Фактически первые в этом направлении шаги были предприняты еще при Патриархе (1619–1633) Московском и всея Руси Филарете — деде Царя Алексея Михайловича.

Царь Алексей Михайлович всей душой поддерживал благоулучшения «ревнителей». Самодержец не только словом, но и делом старался пособить делу «исправления» церковных книг, для чего надо было собрать в Москве людей, сведущих в древних языках и, конечно же, благочестивых. В мае 1649 года Царь отправил особую «грамоту» Митрополиту Киевскому Сильвестру Коссову, чтобы тот прислал двух известных книжников-иеромонахов: Арсения Сатановского и Дамаскина Птицкого, для сличения «славянского перевода Библии с греческим» [171].

«Ревнители благочестия» ратовали за усовершенствование русской богослужебной практики. Палаты Ртищева в Москве стали тем местом, где постоянно собирались «русские боголюбцы», где шел обмен мнениями и, не боясь последствий, велись свободные разговоры и споры по самым животрепещущим вопросам русской жизни. Завсегдатаем этого «духовного клуба» стал и Никон, многому научившийся у «ревнителей благочестия».

Протопоп Вонифатьев стоял во главе «обновителей», позволяя себе непозволительные вещи по отношению к самому Патриарху Иосифу, который был слишком удален от преобразовательского рвения. В начале 1649 года дело дошло до публичного скандала. 11 февраля Патриарх подал Царю челобитную, где писал, что Стефан Вонифатьев поносил его публично, приведя подлинные слова Вонифатьева: «В Московском государстве нет Церкви Божией, а меня, богомольца твоего, называл волком, а не пастырем» и всех митрополитов, архиепископов и епископов «бранными словами бесчестил». Иосиф далее заключал, что Вонифатьев не только бранился «позорными словами», но и нарушил только что утвержденный Свод законов — Уложение, где прописано было: кто изречет на соборную и апостольскую церковь какие хулительные словеса, «да смертию умрет». Первосвятитель просил у Самодержца защиты и разрешения «дать на него, Стефана» собор» [172].

Иными словами, Иоаким намеревался соборно отлучить и проклясть царского духовника. Однако до этого не дошло. Алексей Михайлович просто не дал движения делу, и оно заглохло, но многим стало ясным, что повелитель державы на стороне «ревнителей».

Позже почти все «ревнители» подверглись опалам и гонениям со стороны Патриарха Никона, а некоторые погибли насильственной смертью за критику и противодействие «Великому Государю», как величал себя в документах Патриарх Никон. Здесь особо показательна и вопиюща история с епископом Павлом (†1656), которого старообрядцы поныне почитают как «священномученика».

Родился будущий епископ в селе Колычево Нижегородского края в семье сельского священника. Принял постриг в Макарьевом Желтоводском монастыре, с 1636 года — монастырский казначей. С 1651 года — игумен Боровского Пафнутьева монастыря. В 1652 году был одним из 12 претендентов на престол Патриарха, но им, по настоянию Царя, стал Никон. В том же году Никон возвел Павла в сан епископа Коломенского и Каширского. В 1654 году для узаконивания своих действий Патриарх Никон собрал Собор с тщательно отобранными участниками, среди которых был и Павел Коломенский. На Соборе Павел открыто выступил в защиту «старых книг», а под соборными постановлениями вместо подписи написал: «Если кто от преданных обычаев святой соборной церкви отъимет, или приложит к ним, или каким-либо образом развратит, анафема да будет».

Никон избил Павла на Соборе, сорвал с него мантию, без соборного суда лишил епископской кафедры. Прискорбен был и сам факт, и то, что указанная тяжелая сцена насилия над епископом Павлом происходила в присутствии Царя, председательствовавшего на Соборе, но не вступившегося за епископа.