Читаем Царь Алексей Михайлович полностью

В 1645 году все выглядело иначе: Русь укрепилась, рубежи надежно защищены, и коронация должна была продемонстрировать не только мистический акт венчания с Россией правителя, но мощь и силу Русского Царства. Здравствовал и Патриарх Московский и всея Руси (1642–1652) Иосиф, который фактически и руководил церемонией.

С наступлением дня коронации — 28 сентября 1645 года, с раннего утра, по повелению Патриарха Иосифа, на всю Москву благовестил самый большой колокол на колокольне Ивана Великого в Кремле, называемый Реут[98]. Затем зазвучали другие колокола, и этот «малиновый звон», этот колокольный перелив не прекращался до самого вечера.

В Успенском соборе под руководством и контролем Патриарха шли приготовления к великому событию. Некоторые штрихи убранства Успенского собора описывает в своих записках Адам Олеарий. «В церкви устроен высокий помост в три ступени высотою, выстланный дорогими коврами[99]. На нем стояли три стула (кресла), покрытые золотою парчою: один для Великого князя, другой — для Патриарха, а на третьем лежит Шапка (Мономаха), осыпанная великолепными драгоценными камнями и крупным жемчугом; вверху у нее кисть, к которой прикреплена золотая корона с алмазами[100]. Рядом с этой шапкой лежит и великолепная одежда из золотой парчи, повсюду кругом осыпанная жемчугом и драгоценными камнями и подбитая очень черными соболями»[101].

Когда в главном соборе России все было приуготовлено, то специальный представитель отправился в Царский дворец и уведомил о том Самодержца. После этого Алексей Михайлович отравился из Царского терема в Успенский собор, тем же путем, которым следовали на коронацию все Государи до Последнего Самодержца Николая II включительно, венчавшего на Царство в 1896 году.

Возглавлял шествие по красной ковровой дорожке от Красного крыльца именитый боярин Василий Петрович Шереметев (1585–1659) [102], под надзором которого в Успенский собор переносились важнейшие реликвии и регалии: Животворящий Крест Господень, Царский венец, Скипетр, Держава, Большая Государственная Печать, бармы, и трон («царский стул»)[103]. Рядом с Шереметевым следовал царский духовник и протопоп Благовещенского собора Стефан Вонифатьев, кропивший путь святой водой. Двуединство указанных лиц как бы символизировало неразрывность государственного и священнического начал в русской жизни. Затем следовал Царь и свита в самых дорогих облачениях, блиставших золотом и дорогими камнями.

Как говорилось в описании церемонии, «бысть тогда и всенародно многое множество православных христиан и иноземцев, которые ему, Великому Государю, служат в холопстве, и окрестных великих государств всякие люди, их не было числа, все предстояли со страхом и трепетом, каждый на своем месте, славящие Бога о таком превеликом деле, видя такое царское чудное происхождение»[104].

По обеим сторонам процессии стояли рядами стрельцы, охранявшие путь и «наблюдавшие, чтобы кто-нибудь не перешел его». Народу собралось в Кремле видимо-невидимо, можно было сказать, что «вся Москва» была тут.

Самое важное действие развернулось в Успенском соборе. После молебствия состоялось возложение на Царя регалий. По распоряжению Патриарха архимандриты и игумены взяли Царский Венец, или Шапку Мономаха на золотом блюде, передали ее архиепископам, которые, в свою очередь, поднесли блюдо Патриарху. Первоиерарх перекрестил Венец, затем благослови Царя крестом и, произнеся «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», возложил его на голову Алексея Михайловича. Потом Патриарху поднесли Скипетр и Державу, или «яблоко владомое», которые тот передал Царю: Скипетр взял в правую руку, а Державу — в левую, при этом Патриарх произнес напутственное слово. Затем началась процедура благословения со стороны митрополитов и архиепископов, которые по одному подходили к Царю, осеняли его Крестным Знамением и целовали руку. Самодержец отвечал каждому поклоном. Далее зазвучала сугубая ектенья «Помилуй нас Боже» с возглашением здравия Царю и Великому князю Алексею.

Началась литургия, по окончании которой Патриарх распорядился привести Царя к миропомазанию, которое совершалось на солее у алтарных Царских врат, где был постелен новый дорогой ковер. После того как коронующийся приложился к алтарным иконам и вернулся к вратам, Патриарх совершил миропомазание на челе, ушах, на бороде, шее, руках, плечах, произнося каждый раз: «Печать и дар Святого Духа, аминь». Драгоценное миро держал Митрополит (1635–1649) Новгородский Аффоний, и, согласно традиции, миропомазанный не имел права восемь дней омывать мест помазанных.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие исторические персоны

Стивен Кинг
Стивен Кинг

Почему писатель, который никогда особенно не интересовался миром за пределами Америки, завоевал такую известность у русских (а также немецких, испанских, японских и многих иных) читателей? Почему у себя на родине он легко обошел по тиражам и доходам всех именитых коллег? Почему с наступлением нового тысячелетия, когда многие предсказанные им кошмары начали сбываться, его популярность вдруг упала? Все эти вопросы имеют отношение не только к личности Кинга, но и к судьбе современной словесности и шире — всего общества. Стивен Кинг, которого обычно числят по разряду фантастики, на самом деле пишет сугубо реалистично. Кроме этого, так сказать, внешнего пласта биографии Кинга существует и внутренний — судьба человека, который долгое время балансировал на грани безумия, убаюкивая своих внутренних демонов стуком пишущей машинки. До сих пор, несмотря на все нажитые миллионы, литература остается для него не только средством заработка, но и способом выживания, что, кстати, справедливо для любого настоящего писателя.

denbr , helen , Вадим Викторович Эрлихман

Биографии и Мемуары / Ужасы / Документальное
Бенвенуто Челлини
Бенвенуто Челлини

Челлини родился в 1500 году, в самом начале века называемого чинквеченто. Он был гениальным ювелиром, талантливым скульптором, хорошим музыкантом, отважным воином. И еще он оставил после себя книгу, автобиографические записки, о значении которых спорят в мировой литературе по сей день. Но наше издание о жизни и творчестве Челлини — не просто краткий пересказ его мемуаров. Человек неотделим от времени, в котором он живет. Поэтому на страницах этой книги оживают бурные и фантастические события XVI века, который был трагическим, противоречивым и жестоким. Внутренние и внешние войны, свободомыслие и инквизиция, высокие идеалы и глубокое падение нравов. И над всем этим гениальные, дивные работы, оставленные нам в наследство живописцами, литераторами, философами, скульпторами и архитекторами — современниками Челлини. С кем-то он дружил, кого-то любил, а кого-то мучительно ненавидел, будучи таким же противоречивым, как и его век.

Нина Матвеевна Соротокина

Биографии и Мемуары / Документальное
Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары