Царь Аттолии (ЛП)

— Нет, — согласился царь. — Потому что тогда она умрет, Релиус, или лишится разума вслед за сердцем. Неужели ты не видишь, что происходит? Или твоя вера в ее силу так беспредельно слепа? Каждый человек имеет пределы. И все же вы никогда не перестанете требовать от нее невозможного.

Релиус молчал, размышляя.

— А вы? Я думал, что вы сломались в какой-то момент.

Евгенидис поморщился, но не удержался от самоуничижительного фырканья.

— Орнон, Мудрейший-из-мудрейших, говорит, что Воры Эддиса не ломаются. Вместо этого мы вспыхиваем, как порох. Это делает нас особенно опасными.

— Вам не нравится Орнон, — заметил Релиус.

— Я бы так не сказал.

— Потому что вы не хотите признать правду?

Евгенидис поморщился.

— Мы с Орноном завоевали взаимное уважение в долгих и кровопролитных боях друг с другом, — сказал он.

— Каким образом?

— Ну, ему почти удалось предотвратить войну. Я слышал, что он просто виртуозно довел царицу до белого каления, так что она готова была убить меня на месте, когда поймала с поличными в своем дворце. Если бы не ловкое и своевременное вмешательство мидийского посла, я бы благополучно скончался, и не было бы пролито потоков крови с обеих сторон.

— Так вы это слышали? — спросил Релиус.

— Я пропустил вступительную речь Орнона.

Правильно, в этот момент он корчился на мокром полу тюремной камеры. По соседству с камерой Релиуса.

— Значит, вы не таите обиды на Орнона? — Релиус решил перевести разговор на менее рискованную тему.

Царь тонко улыбнулся в ответ.

— Даже бывшие Воры не выдают своих секретов, Релиус.

Немного позже он ушел. Релиус остался лежать наедине со своими мыслями. Каким человеком надо быть, чтобы так спокойно сказать о себе: «благополучно скончался»?

* * *

Проходя через караульное помещение обратно в спальню царицы, Евгенидис спросил:

— А где Костис?

— Он был отпущен после дневной смены.

— Кем? Я не отпускал его.

— Царица отправила его в караульное помещение, Ваше Величество.

— Тогда почему его здесь нет?

— Капитан отпустил его после смены караула.

— Мне он нужен.

— Капитан?

— Нет, идиот. Лейтенант. — он замолчал, когда в дверях напротив появилась царица. — Ты уже проснулась? — спросил он.

— Зато Фрезина спит, как сурок, — заметила Аттолия.

— Да?

— Это ты дал ей опиум?

— Между прочим, она первая начала.

Царица смотрела на него, прищурив глаза; этот взгляд не обещал ничего хорошего. Царь махнул рукой в сторону придворных:

— Я таскал их за собой по всему дворцу, как каторжник гирю.

— Если обычные меры не действуют, мы перейдем к мерам чрезвычайным, даже если придется связать тебя по рукам и ногам.

Царица повернулась и исчезла за дверью.

— О, дорогая, — пробормотал Евгенидис, следуя за ней.

Про Костиса он уже не вспоминал.

* * *

Обещанные царицей чрезвычайные меры прибыли во дворец еще до рассвета.

Костис не был в форме, он даже не успел вымыться, когда на следующее утро узнал, что за ним послали. Накануне вечером он проверил график дежурств, а потом долго искал Аристогетона, но не смог его найти. Арис был на дежурстве. У него самого никаких дежурств в ближайшее время не предвиделось, и Костис наслаждался спокойным утром в своей комнате, полируя свой нагрудник и доводя пряжки брони до безупречного блеска. Потом он принялся за меч. От полировочной смазки его пальцы стали совсем черными, когда кожаная занавеска в дверной раме бесшумно отодвинулась в сторону.

Оторвав взгляд от острия меча и готовый обругать незваного гостя, он не обнаружил в дверях мальчика-курсанта. Это был Ион, один из элегантных и тщательно причесанных придворных царя.

Ион в ужасе обвел глазами по-гвардейски суровую обстановку комнаты.

— Одевайся. Вымойся. Тебя ждут в караульном помещении царицы.

— Когда? — спросил Костис, поднимаясь на ноги.

— Сейчас, — ответил придворный. — Ты должен был быть там вчера ночью, хотя царь спросил о тебе только сейчас. Он сказал, что ты был нужен ему вчера, но мы не поняли, что он имел в виду.

— И теперь он злится?

— Теперь злится царица.

Костис быстро плеснул воды из кувшина в керамическую миску и начал тереть лицо.

Царица ждала в прихожей перед спальней. Как и в прошлый раз, она была вместе с Орноном. Они обы ждали. Когда вошел Костис, она встала. Нет, подумал Костис, она не встала. Она выросла, как грозовая туча в летнем небе. Он мог бы попытаться объяснить, что был отпущен самим капитаном и не знал, что ему следует оставаться на посту. Но с тем же успехом он мог бы вернуться в комнату телохранителей, сорвать свой меч со стойки и броситься грудью на его острие. Результат был бы одним и тем же.

— Ты не будешь оставлять свой пост без разрешения царя, — приказала царица. — Ты будешь есть и спать здесь. Ты будешь находиться при царе, пока он не отошлет тебя, и ты всеми средствами постараешься расположить его к себе, чтобы он тебя не прогнал.

— Да, Ваше Величество.

— Орнон, — она метнула взгляд на эддисийского посла, — находит твое присутствие полезным. Есть вопросы?

— Нет, Ваше Величество.