Царь без царства

Балюстраду широкого моста обновляли при первом царе-чародее, и хорошо, что Азас не связал каменных змей с Кругом, иначе заменил бы на очередную безвкусицу. Ндафа, неизменно трусивший рядом с носилками, подозрительно посматривал на двух жрецов у перил и группу аристократок под пергаментными зонтиками.

– Ты зря со мной отправился, – проговорил через занавеси маг. – От случайного камня в толпе я уберегусь сам, а в логово гиен тебя не пустят.

Воин не стал сбивать дыхание, просто смерил носилки взглядом.

– Да помогут мне боги! – Самер поднял глаза к небесам. – Да, я знаю, Верховный должен устрашать. Но чтобы ты мог попугать чиновников… оно того не стоило.

Пока воин спорил с часовыми у ворот, маг раздвинул шторки паланкина. С моста открывался вид на ряды колоннад и старинное здание судейской палаты. Апельсиновые деревья давали совсем небольшое укрытие от бьющего с безоблачного неба солнца. В горячем воздухе казалось, что башни Круга шевелятся: как застывший навытяжку стражник, все же от усталости переступающий с ноги на ногу.

– Квамба́й! Пошел! – рявкнул Ндафа. Носилки, влекомые чернокожими верзилами, двинулись дальше.

Даже в столице многие уверены, что дворец и Район Садов – это одно и то же. На самом деле за стеной скрывался целый комплекс: дворец, храмы, казармы, ближе к реке резиденции советников – все это окружала зелень садов, аллеи вековых деревьев и искусственные пруды, в которых разгуливали по мелководью цапли. Парк тянулся и за дворцом, за коричневым зданием арсенала, и еще дальше он спускался к морю, укрощенный уголок леса, с павильонами для медитаций и смотровыми площадками, с фазанами и ручными обезьянками.

Сам дворец раскинулся скорее вширь, чем ввысь. Единственное высокое здание – квадратная Башня Справедливости, как заостренный белый клык, именно там располагались рабочие покои лучезарного. Самеру не доводилось в них бывать, но он знал, что башня расположена меж первым и вторым внутренними дворами: тем, что пестреет от одежд чиновников, и тем, войти в который могут лишь избранные вельможи.

Перед первым двором они оставили носилки: сюда въезжает только Царь Царей. От обилия работников разных ведомств, секретарей, гонцов и искателей милости мозаичная площадь казалась еще больше, чем была. Перед вторым двором Самер расстался с телохранителем: Ндафе вход в него заказан, и плох тот подданный, что не верит охране лучезарного.

Самеру навстречу вышел отряд в черном шелке и повязках, скрывавших лица.

Черные Братья, напомнил себе маг. Если Ианад и должен заручиться чьей-то верностью, то это они. Смысл их существования – служение Царю Царей, живому богу. Беда в том, что никто не знает, такие ли они фанатики, как говорят, верные до последнего вздоха, или давно стали обычной гвардией, а все басни об их преданности – звенящая медь и никакого богатства.

Об этом думал Самер, входя в Палату Бесед: небольшой зал, где поколения владык совещались с близкими сановниками. И тут же четверо, собравшиеся здесь, умолкли.

– А, это наш главный колдун? Боги воплотились в вас… мудрый.

Улам, брат узурпатора, откинулся на спинку резной скамьи из темного дерева. Он слегка наклонил голову – совсем чуть-чуть, словно признавая право Первого на существование.

– Мир вам и вашему Царству, лучезарный! Достойные господа!

Самер с порога поклонился Царю Царей и вельможам. Прошел на место и небрежно похлопал львиную морду на подлокотнике. Старый шакал! Пытается показать ему, кто в стае вожак.

– Мы все внимательно прочли описание плавания, – Улам коснулся листа рисовой бумаги перед собой.

– Рад, что мою писанину еще читают. За месяц я написал чуть меньше дюжины прошений, но все без ответа.

Четверо. Владыка, в маске, восседал на невысоком помосте, хоть и смотрел свысока, но выглядел потерянным. «Дядюшка Улам» был уже немолодым человеком с жестким непроницаемым лицом и седеющими волосами, заплетенными в замысловатую косу. Справа от него – Мизрах, советник Бумажного двора, этот предпочитал темный шелк и не носил украшений, разве что массивная золотая цепь говорила о высоком положении. Когда-то могучий, сейчас он стал, скорее, грузным. Последний из них, управляющий казной Гардуш, еще довольно молод: крупный, с курчавой бородой и военной выправкой.

Не четверо. Пятеро.

– Сейчас не лучшее время для шуток. – Еще один сидел в полутьме, в углу, и Самер прищурился, пытаясь его разглядеть. – Вкратце я уже растолковал советникам, о какой угрозе вы пишете.

Он вышел на свет и прошел к своей скамье, как раз напротив Верховного. Сухопарый, с пронзительными бледными глазами и седой бородкой. Он ведь… советник Ночного двора, вспомнил Самер. Вельможи лишь недавно восстановили упраздненное Азасом ведомство, но даже если бы оно существовало все время, немудрено забыть, что дворов в Царстве не три, а четыре. У Ночного двора нет палат и чиновников, никто не знает, сколько человек в сети осведомителей и лазутчиков. Признаться, Верховный даже не помнил имени советника.

– Жалима́р Налху́р, – тот догадался и назвал себя. – Мы с вами незнакомы, но вашего наставника я знал.