Царь Давид

«И услышал Шаул, что известно стало о Давиде и его людях, которые с ним. А Шаул сидел в Гиве под тамариском на холме, и копье его в руке его, и все слуги его стояли пред ним. И сказал Шаул рабам своим, стоявшим пред ним: слушайте же, сыны Биньяминовы, неужели всем вам даст сын Ишая поля и виноградники, всех вас назначит тысяченачальниками и стоначальниками? Что вы все сговорились против меня и никто не довел до слуха моего, когда сын мой заключил союз с сыном Ишая, и никто из вас не позаботился обо мне и не довел до слуха моего, что сын мой поднял раба моего быть тайным врагом мне, как оказалось ныне?!» (См. 1, 22:6-8).

В этот момент перед царем и выступил Доик Идумеянин, решивший, что пришло время поведать царю о том, как первосвященник Ахимелех принимал Давида в Нове. При этом Доик «забыл» упомянуть, что Ахимелех был уверен, что Давид выполняет некое особое задание царя, зато подробно поведал, как первосвященник выдал ему «хлебы предложения», отдал меч Голиафа, а также запросил для него «урим» и «тумим». «А ведь «урим» и тумим» можно запрашивать только для царя, то есть Ахимелех приравнял Давида к царю!» – добавил Доик.

Взбешенный Саул велел немедленно доставит к нему первосвященника Ахимелеха сына Ахитува и всех его ближайших родственников старше 20 лет – возраст, с которого коэны имели право участвовать в священнослужении.

Ахимелех, не зная за собой никакого преступления, поспешил явиться из Нова в Гиву в сопровождении своих 85 родственников-коэнов. И был повергнут в шок теми обвинениями, которые бросил ему в лицо Саул. Тщетно он пытался заверить царя в своей верности. Тщетно пытался объяснить, что был убежден в том, что Давид действует по поручению Саула, а потому дал ему хлеб и меч, а также запросил для него Бога через «урим» и «тумим» – ведь посланник приравнивается к пославшему его, а потому он был уверен, что запрашивает оракула для царя. На Саула все эти оправдания не произвели никакого впечатления, и он отдал приказ казнить не только Ахимелеха, но и всех его родственников, а также всех жителей Нова.

Однако, когда царь вынес приговор и велел, чтобы его приближенные привели его в исполнение, никто из них и не подумал пошевелиться – для всех них было просто немыслимо убить коэнов, потомков Аарона, да вдобавок – и это понимали все! – ни в чем не виновных. Тогда Саул потребовал, чтобы приговор привел в исполнение лично Доик Идумеянин, выступивший, по сути дела, гланым свидетелем обвинения.

И Доик выполнил приказ царя, убив в дворцовой зале одного за другим 85 священников-коэнов. Затем он вместе со своими людьми поспешил в Нов и вырезал все остальное его население, включая и живших вместе с коэнами и обслуживающих их гивонитян – представителей одного из древних народов Ханаана:

«И Нов, город священников поразил он острием меча: как мужчин, так и женщин, как подростков, так и грудных младенцев, и волов, и ослов, и овец – острием меча» (1, 22:19-20).

Единственный, кому удалось спасти в результате этой резни, был юный сын первосвященника Ахимелеха Авиафар (Эватар), который бежал из Нова и сумел добраться до Давида. Последний, чувствуя свою вину за гибель целого города, не просто принял Авиафара, но и пообещал защищать его даже и ценой своей жизни. В конце концов, сказал Давид, другого убежища у тебя все равно нет – тот, кто ищет моей души, ищет и твоей. Но и Авиафар прибыл к Давиду не с пустыми руками: он успел прихватить с собой из Нова одежду первосвященника, а вместе с ней и «урим» и «тумим», позволявшие ему вопрошать Бога для царя. И то, что этот, один из важнейших для израильтян религиозных артефактов теперь находился в лагере Давида, должно было послужить для всего народа подтверждением, что Бог поддерживает сына Иессея и считает его притязания на корону законными.

Давид лучше, чем кто-либо другой понял, что уничтожение Нова было, прежде всего, акцией устрашения: таким образом Саул решил показать, что может ожидать тех, кто осмелится оказать хоть какую-то помощь или укрыть у себя Давида. Теперь у Давида поистине должна была гореть земля под ногами…

Глава 7. Гон