Царь Давид

Из Ен-Гадди Давид направился в район Фаран (Паран), большинство обитателей которой занимались скотоводством. Причем направился он в эту область Иудеи не случайно, а в расчете запастись провизией на много недель, а то и месяцев вперед. Наступило время стрижки овец, которая испокон веков сопровождалась у евреев обильным забоем скота и бесконечными пирами, превращавшимися в грандиозные попойки. Обычай предписывал в эти дни встретить с почетом любого гостя, усадить его за стол, а затем проводить домой с щедрыми подарками – ягненком и тем же вином. Так что и впрямь трудно было придумать лучшее время, чтобы собрать с местных хозяев плату за то, что люди Давида не только не грабили их стада, но и защищали их от разбойников. И начать этот сбор Давид решил с Навала, одного из самых богатых и знатных скотоводов Иудеи, обладавшего огромным родовым имением Кармил (Кармэль).

Навал вел свой род от самого Халева (Калева) – одного из двенадцати разведчиков, которых, согласно Пятикнижию, Моисей послал в Землю обетованную. Как известно, десятеро из них заявили, что, хотя земля Ханаана и в самом деле удивительно плодородна, обитающие там народы так сильны и многочисленны, что у евреев нет никаких шансов завоевать ее. Однако двое – Халев и Иисус Навин – выразили уверенность в том, что с помощью Бога евреи смогут завоевать обетованную им землю. За это Халев удостоился дожить до завоевания Ханаана и получил в качестве наследного удела один из лучших земельных участков Иудеи. Этим участком и владел Навал, отнюдь не отличавшийся достоинствами своего великого предка. В сущности, мы даже не знаем, каким было настоящее имя этого человека: ведь «навал» в переводе с иврита означает «мерзавец», «подлец», и скорее это было не имя, а прозвище.

Впрочем, когда начинаешь вчитываться в библейский текст, то становится ясно, что и в этой истории всё не столь однозначно, как это представляют те комментаторы, которые яростно защищают Давида и стремятся оправдать любые его поступки.

Обратим внимание на те наставления, которые Давид дает своим «десяти отрокам» (то есть небольшому отряду из десяти молодых воинов), как именно им следует говорить с Навалом:

«…Поднимитесь в Кармэль и зайдите к Навалу, и спросите его от моего имени о здоровье. И скажите: „Да будет так всю жизнь! Мир тебе, и дому твоему мир, и всем твоим мир! Ныне услышал я, что стригут у тебя овец; вот пастухи твои были с нами, и мы не обижали их, и не пропало у них ничего во все дни, пока они были на Кармэле. Спроси отроков твоих, и скажут они тебе; да найдут отроки эти благоволение в глазах твоих, ибо в добрый день пришли мы; дай же, что сможешь, рабам твоим и сыну твоему Давиду“» (I Сам. 25, 5:8).

Однако на эту просьбу Навал отвечает оскорбительным отказом:

«И в ответ сказал Навал рабам Давида: кто такой Давид и кто сын Ишая? Ныне много стало рабов, убегающих от господ своих…» (I Сам. 25:10).

Когда Давиду передают слова Навала, его реакция оказывается мгновенной: он велит четыремстам из шестисот своих воинов немедленно собраться и направиться с ним в Кармил, чтобы… уничтожить там «всех мочащихся к стене», то есть всех находящихся в имении мужчин.

На счастье последних, один из пастухов, ставший свидетелем разговора Навала с посланцами Давида, прекрасно понял, какими последствиями может обернуться этот ответ не только для хозяина, но и для его слуг, и бросился к жене Навала Авигее (Авигайль), умоляя ее что-то предпринять, чтобы отвести нависшую над всеми ними смертельную опасность:

«Авигайль же, жену Навала, известил один отрок из слуг, сказав: вот прислал Давид нарочных из пустыни приветствовать господина нашего, но он напал на них (как хищная птица). А люди те были очень добры к нам, и мы не были обижены… Крепостной стеной были они нам и ночью, и днем во все дни пребывания нашего с ними, когда пасли мы мелкий скот. А теперь знай и подумай, что делать тебе, ибо неминуемо угрожает беда господину нашему и всему дому его, а он негодяй: нельзя говорить с ним» (I Сам. 25:14-18).

Мгновенно оценив ситуацию, Авигея, ничего не сказав мужу, велит навьючить на ослов двести хлебных лепешек, два бурдюка с вином, мешки с сушеным зерном, сушеный виноград, нанизанные друг на друга и скрученные в гигантские круги сушеные фиги, и со всеми этими подношениями спешит навстречу Давиду и его армии. Увидев Давида, она поспешно сходит с осла, падает на колени и обнимает его ноги. Речь Авигеи полна мольбы о милосердии, она буквально раболепствует перед Давидом и вместе с тем не только просит его воздержаться от кровавой расправы, но и осторожно намекает, что если Давид все же решится на нее, ничего хорошего это ему не принесет: