Царь-дедушка (СИ)

-- Величество, -- подал голос молчавший всю беседу стремянной, -- наш черед выезжать подходит.

-- Спасибо, Тумил. -- я тронул поводья, разворачивая Репку. -- Мы в одеоне договорим, князь.

Свое место в процессии я занял едва ли не в последний момент. Сомневаюсь, конечно, что без меня бы уехали, но к чему устраивать заминку, портить торжественный момент? И домочадцам, да и горожане хоть на зрелище полюбуются, а то тут явно не Рио-де-Жанейро, карнавалов не водится...

-- Я внимательно обдумала все кандидатуры на должность касри-байян, -- обратилась ко мне Валисса, когда мы уже почти доехали до одеона, -- и склонна согласиться с тем, что Шока Юльчанская идеально подошла бы на это место. Она сама хорошего рода, но с кем-то из владетельных близкородственными узами не связана, ее зять, Лексик Баратиани, безусловно верен короне, к тому же Шока в его отсутствие фактически сама управляет княжеством, и, как я слышала, неплохо с этим справляется.

Ну это ж с ума сдохнуть можно! Невестушка, змея подколодная, и признает мою правоту... К дождю, не иначе. И не меньше чем метеоритному!

-- Кроме того, хотя такое назначение и будет для дома Баратиани великой честью, самого князя Лексика не возвысит, и на прочие внутриполитические расклады повлияет слабо. -- резюмировала царевна. -- Так что если ваше величество не возражает, я попрошу князя Тимариани направить приглашение Шоке Юльчанской.

-- Чего же я возражать-то буду, Валисса? Вам виднее, на кого будет надежнее опереться в ваших заботах.

Для того, чтобы царь с гостями мог проследовать в свою ложу, вообще-то предусмотрен специальный вход, однако когда кавалькада к нему наконец-то прибыла, и все приглашенные на представление спешились (Штарпен из Когтистых Свиней поразил до глубины души, спрыгнув со своего битюга с ловкостью и изяществом, больше подходящими стройному и спортивному юноше, чем такому бурдюку, как хефе-башкент, и даже не вызвав при том землетрясения), я направился к общему входу. Остальные чуть замешкались, но поспешили следом.

-- Государь! -- шепотом, ломая руки, взмолился догнавший меня церемониймейстер. -- Но ведь из общего зала входа на царскую ложу нет!

-- Да ты не переживай, князь. -- успокоил я Караима. -- Войдем где от века положено. Я просто кое на что глянуть желаю.

Обернувшись я нашел взглядом Штарпена и поманил его к себе.

-- Ну-с, слышал что ты уже вывесил проекты нового одеона. Показывай.

-- Да что показывать-то, государь? Вон они, у самого входа, где народ толпится.

Действительно, за спинами горожан самого разного достатка виднелись четыре стенда и несколько городских стражников под командованием витязя.

Жители столицы, насколько я слышал, горячо спорили о достоинствах того или иного рисунка, а время от времени кто-то из них, донельзя разгоряченный диспутом, срывал шапку с головы, и в сердцах ударив ею о землю протискивался, да кидал монетку в изрядных размеров опечатанную урну. Бывало что не одну, а целую пригоршню ссыпали.

Все это действо людей настолько увлекло, что они даже нашего появления на площади не заметили.

-- Полагаю будет справедливо, если и мои внуки выразят свое мнение. -- я извлек из кошеля три коронационные монеты (запас которых у меня уже изрядно истаял) и вручил Асиру, Утмиру и Тинатин.

-- Ох, спасибо, дедушка! -- обрадовалась царевна, и первой отправилась голосовать.

Как ни увлечены были горожане, но появление с тыла сравнимой по размерам толпы заметили и замолкли, расступаясь. Лишь тихий шепоток  шелестел: «Смотри, смотри, сам царь выбор делать будет».

-- Что вы, что вы, люди добрые, окститесь. -- рассмеялся я. -- Если нынче я монетку в одну урну брошу, то кто же в другие-то станет кидать? А вот внукам моим выбор сделать не возбраняю -- они-то тоже в новый одеон ходить станут, как и вы все.

Обернувшись к начальнику караула, молодому, лет тринадцати витязю, я поинтересовался его именем.

-- Лесвик из Старой Башни, государь. -- поклонился тот. -- Десятник городского гарнизона.

-- Из Старой Башни, говоришь? -- я повернулся к Тумилу, который с отсутствующим видом разглядывал что-то на крышах домов с противоположной стороны площади.

-- А что такого-то, величество? -- пробормотал он. -- Я говорил, что у меня шестеро старших братьев есть, а где они служат ты и не спрашивал никогда.

-- Так ты б с ним хоть поздоровался для приличия -- не чужая кровь, чай.

-- Здоровались мы уже с ним сегодня, пока вы там заседали. -- буркнул парнишка. -- И вчера здоровались тоже.

-- Ну образец братской любви, прямо... -- покачал я головой, вновь поворачиваясь к десятнику.

-- Не гневись на него, государь. -- улыбнулся Лесвик. -- Он хороший, просто всякие телячьи нежности на дух не переносит.

-- Хм, с учетом того как он со спатычем в коррере управляется, видно что нежность к нему телята всегда испытывали весьма своеобразную. -- хохотнул я. -- Ну как, скажи мне, голосуют активно?

-- Уже две урны в мешки ссыпать пришлось. -- доложился Тумилов брат. -- Третья на подходе.