Царь девяти драконов (СИ)

— О, духи речные, да что ж такое?! — стражник кинулся на помощь.

Упав перед незнакомцем на колени и перевернув его на спину, воин случайно опустил ему руку на грудь и почувствовал, как бешено колотится сердце. Казалось, несчастный путник не видит стражника. Взгляд расширенных зрачков устремлялся в синее небо. Словно яркое солнце ничуть не слепило его.

Задыхаясь и с трудом ворочая языком, незнакомец просипел:

— Бо Янь... огонь... Башэ...

— Что? — с тревогой переспросил стражник, склоняясь. — Что ты сказал?

— Бо Янь... огонь... Башэ...

Воин вздрогнул и отстранился:

— Ты с севера? Что-то случилось с почтенным хоу Янем?! Что?! Что произошло?!

Однако незнакомец не слышал. Внезапно его тело конвульсивно дернулось, глаза стремительно закатились, и спустя миг стражник осознал, что больше не слышит биение его сердца.

Причал погрузился в тишину. Только Матерь вод тихо журчала за спиной, да листья джунглей шелестели вдали.

***

Лаоху неторопливо спускался по лестнице. Стража в кожаных нагрудниках выстроилась по обе стороны в почетном карауле. Каменные лица не выражали никаких чувств. Взор устремлялся в пустоту. Воздух пронзали заостренные копья. Тяжелая поступь вана громко отдавалась в округе. Лицо Повелителя было хмурым, брови сдвинуты. Невеселые думы охватили разум.

«Настают нелегкие времена. Но, клянусь духами, я не посрамлю памяти предков и встречу невзгоды достойно».

Доспех тихо бряцал в такт шагам, а пальцы Лаоху по привычке выбивали дробь.

Вот длинная лестница оказалась преодолена, и ван свернул на тропинку, ведущую в сад. Прошел через лунные ворота, ощутил запах цветов. Сладковатый лотос, терпкий и влажный пион. Щебетание птиц в кронах фруктовых деревьев. Приятный контраст света и тени, игра солнечных зайчиков на поверхности пруда. Хруст камешков под ногами ласкал слух. Лаоху почувствовал, как полностью расслабляется. Словно сад обладал истинной магией, способной разом освободить от груза проблем.

«Если бы можно было остаться здесь насовсем».

— Это мой цветок! — услышал он визгливый девичий крик.

— Я увидел его первым! — вторил ему мальчишеский голос, более твердый и уверенный.

Лаоху свернул на другую тропинку и увидел невысокую длинную скамью. Мэйфан сидела в тени сливы и наблюдала за тем, как дети отчаянно спорят, кому из них должен принадлежать цветок розового пиона. Ван в очередной раз подметил, как много белил нанесла на кожу лица супруга. Она всегда считала, что чем светлее кожа, тем красивее она выглядит. Лаоху и забыл вовсе, когда видел на этих округлых щеках здоровый румянец. Черные глаза со скучающим взглядом аккуратно подведены. Темные, как смоль, волосы убраны в привлекательную прическу из нескольких пучков. Стройное тело прикрывало одеяние. Такое же белое, как и лицо Мэйфан. Повелитель невольно порадовался, что жена сидит в тени. В лучах солнца она слепила бы взор не меньше, чем снег в ясную погоду.

— О-о-о, — томно простонала она, наблюдая за перепалкой, — неужели вам заняться нечем, как устраивать шум из-за какого-то цветка?

— Если брат с сестрой не могут поделить даже пион, то быть беде в священном царстве, — вставил Лаоху.

Галдеж тут же прекратился. Дети забыли о ссоре и как по команде уставились на родителя. Мэйфан мгновенно вскочила и присела в церемониальном поклоне.

— Бо.

Ван улыбнулся уголками губ и сдержанно кивнул. Перевел взгляд на детей. Заметил, что пион сжимает в кулаке сын. Вэй пошел в отца — такое же гордое выражение лица, уверенный взгляд. Дочь же, Мэйгуай была копией матери — бледная и капризная. Только вполне обходилась и без белил. Вот и сейчас она стояла, надув полные губки и готовая закатить очередную истерику. Мысленно Лаоху уже приготовился к ней.

— В чем дело? — как можно суровее, поинтересовался ван.

— Она хочет забрать мой пион, отец, — спокойно ответил сын.

— Он не твой, я его первой увидела! — топнула ножкой в миниатюрной туфельке дочь.

Лаоху тихо вздохнул и обратился к Вэю:

— Это правда?

— Да, отец, — спокойно признал тот, чем слегка удивил Лаоху, — но полез в воду и достал его я. Смотри!

Вэй указал пальцем на мокрые сандалии, влажные ноги, с которых продолжала капать вода, и сырой подол широкой рубахи красного цвета.

— Хм, — хмыкнул Лаоху, — пион твой по праву силы.

Щеки Мэйгуай зарделись от досады. Отчасти этого ван и добивался. Хоть на щеках дочери он сможет увидеть румянец, так позабытый на лике супруги.

— Но, — продолжил Повелитель, — что может быть лучше, чем приподнести цветок в дар прекрасной деве?

Вэй замялся лишь на мгновение, а затем протянул пион сестре. Румянец медленно сошел с ее щек, и дочь трепетно приняла подарок из рук брата. В глазах девочки появился настоящий восторг и вожделение. Опомнившись, она отвесила легкий поклон.

— Благодарю.

Мальчик сдержанно улыбнулся и кивнул.

— Знаете мудрую поговорку, дети? — спросил Лаоху.

— Какую, отец? — хором поинтересовались они.