Царь-девица

Положил свою кладь на лавочку.

— Вынь из ближнего, из нашейного

Из платочка сваво — булавочку.

Ты упрись ею в грудь высокую,

Напои ее кровью досыта.

А пленишь молодого сокола,

Помяни и меня, красоточка! —

Дерганула рукою спешною:

Грудь раскинулась — цветом яблочным!

Вынимает из тела грешного

Пурпурóвую — всю — булавочку:

«Всю до капли кровь

За его любовь!

Всю из жилок прочь

За одну за ночь!»

Тот булавку враз

Ртом клыкастым — хвать!

— Как начнет в волнах

Дева-Зверь вставать —

И вколи ему змейку в шиворот,

Чтобы вся их любовь — навыворот!

От булавки той — будет крепко спать,

Она звать его, а он пуще спать…

Ляжет парень смирней травиночки,

От кровиночки-булавиночки.

Вру — оставь в руке

Бороденки клок! —

А она в тоске:

«Получай залог!»

И, прильнув к бороде взъерошенной,

В ночь — с улыбочкой перекошенной.

* * *

Лежит Царевич мой бессонный,

Как лебедь крылья разбросал;

«Всё отдал бы, весь сан престольный,

Кто бы мне душу распростал!

Не естся яблочко румяно,

Не пьются женские уста,

Все в пурпурóвые туманы

Уводит синяя верста.

Каким правителем вам буду,

Каким героем-силачом —

Я, гусляришка узкогрудый,

Не понимающий ни в чем!

Как с конницей-свяжусь-пехотой,

Когда до бабы не охоч!»

И, опершись на локоточек,

Такой унылый смотрит в ночь.

* * *

А за дверью скреб да скреб…

«Дядька, ты?»

— Я, твой лодырь,

Твой холоп-лысолоб!

Светлый колос мой, опять клонишь лоб?

Слабый голос твой меня силком приволок!

Что ж не спишь опять? — «Не сплю, не дремлю,

Дрему, радужную птицу, ловлю.

Поступь легкая, и птица близка,

Да ни сети у меня, ни силка».

— Не испить тебе бы маку? —

«He в настойке суть!

В этих подлостях и так уж

Я увяз по грудь.

Все-то нежат день-деньской,

Тешат, нянчат, —

Ровно цветик я какой,

Одуванчик!

Отчего душа теснится,

Грудь для вздоху мала?»

— Оттого, что Чудо-Птица

В ней гнездо завила.

«Отчего на бабьи речи

Весь — как ржавый замок?»

— Оттого, что узкоплечий:

Не по гостье — домок!

«Отчего корабь морями

Сам без весел плывет?»

— Оттого, что за морями

Царь-Девица живет!

ВСТРЕЧА ПЕРВАЯ

Не слетались голуби

К окну, за крупой —

Встал Царевич сгорбленный,

Кручинный такой.

Вкруг очей — что обручи,

Набились круги.

Чай, опять на ковричек —

Да с левой ноги!

Гребешок потрагивал —

Из рук пустил!

Сапожок натягивал —

Да так застыл.

«Не понять, чем бабам

Моя суть хороша!

Руки-ноги слабые,

Как есть — лапша!

Награди халатиком,

Крещеный мир!

Цельный полк как я таких

Взойдет в мундир.

Кто б меня да тýрманом

Да в тартарары!

Где глаза лазурные?

Две черных дыры.

Снеговее скатерти,

Мертвец — весь сказ!

Вся-то кровь до капельки

К губам собралась!

Василька от робости

В полях не сорву.

Киньте в воду — пробочкой

Поверх всплыву!

Само солнце пятится,

Не кажет лица.

Видно, в полночь, в пятницу

На свет родился.

Дó любви нелакомый,

Себе немил —

Видно, месяц, плакамши,

Слезой обронил».

* * *

Слабыми руками

Вдоль перил витых,

Слабыми шажками

С лестничек крутых.

Не трубили зóрю

С крепостной стены.

В небесах Егорий

Не разжег войны.

Спит кузнец над горном,

Спит косарь в копне.

— Чей глазочек черный

В слуховом окне?

Что за соглядатай

Мерит даль зыбéй —

Выше голубятни,

Раньше голубей?

Нет такой вершины,

Чтоб тоске — крута!

Лучше всех аршинов —

Черный взгляд-верста.

Берегитесь, люди,

Некалёных стрел!

Ветр с кудрями-грудью,

Как любовник, смел.

Уж такой ревнитель!

Всюду — враз — рука!

Что б дружочку прыти

Взять у ветерка?

«Дар ты мой обманный,

Клад непокупной!

Ровно столб туманный,

Аль дымок степной…

Пьет — отца хоронит,

А ступнёт шажком —

Вот сейчас обронит

Ножку с сапожком.

Шагай с косогору,

Плыви — вдаль — водой…

Не уйдешь от взору

Мачехи младой!

Всё ж на Зверь-Солдатку

Не откроешь глаз:

В вороток твой сладкий

Я змеей впилась!»

* * *

— Ох ты воля! — дорогая! — корабельная!

Окиянская дорога колыбельная!

* * *

Прискакав с ночной атаки

(На лбу — пот росою крупной),

У окна сваво, над взморьем,

Царь-Девица саблю чистит.

На плече на правом — голубь,

На плече на левом — кречет.

У ее подножья нянька

Ей сапожки начищает.

«Ох ты, царь мой, Царь-Девица,

Вихрь-Девица, Жар-Девица!

Нету мне с тобою сладу,

Не покоишь мою старость.

Погляжу на кудри гривой,

Погляжу на взор пожаром —

Как не я тебя, а львица

Львиным молоком вскормила!

День встает — врага сражаешь,

Полдень бьет — по чащам рыщешь,

Вечер пал — по хлябям пляшешь,

Полночь в дом — с полком пируешь.

Люди спать — ты саблю точишь,

В церковь — псов из ручек кормишь.

Вся родня и отступилась.

Дай-ка правую мне ножку!»

Рассмеялась Царь-Девица:

«Мне и любо без родни-то!

Огнь — отец мне, Вода — матерь,

Ветер — брат мне, сестра — Буря.

Мне другой родни не надо!»

Осерчала нянька: «Полно

Ржать-то, ровно кобылица!

Как бы этим ржаньем всех-то

Женихов не распугала!»

Пуще Дева-Царь хохочет:

«Эка сладость — женихи-то!

Мой жених — мой меч пресветлый,

Меч мой сабельный, веселый:

Мне других дружков — не надо!»

Пригорюнилась тут нянька:

«Порвала б цветочков в поле,

Завела б себе подружек,

Позабавилась б маненько…»

Ей в ответ с усмешкой Дева:

— «Трубный звон — моя забава!

Мне иных забав — не надо!»

«Первенчалась бы с красавцем, —

Нянька у ней в ножках хнычет, —

Сбросила б наряд свой мерзкий,

Да над люлькой над роскошной,

Над пеленочной заботой,

Всю бы ночь, заместо гульбищ,

Все бы пела-распевала».

Топнула ногой тут Дева: