Царь Федор Алексеевич, или Бедный отрок

Первый ход, как и предполагалось, сделали Языков, Нарышкины и их сторонники. Они попытались с большой поспешностью, не дав телу Федора Алексеевича остыть, утвердить единоличную власть нового царя — Петра Алексеевича. Федор Алексеевич скончался вскоре после полудня — близ четверти первого. А к вечеру дворец и вся Москва знали: новым государем наречен Петр Алексеевич. Некоторые источники сообщают жутковатую деталь: наречение нового монарха состоялось чуть ли не через час после смерти прежнего[254]. Эта торопливость производит странное впечатление. Ни Земского собора, ни даже Соборного совещания… Петра Алексеевича в обход его брата Ивана «избрал» на царство узкий круг царедворцев.

Очень хорошо видно, как это происходило, по «поденным запискам» одного из русских очевидцев переворота: «В нынешнем во 190-м (1682-м. — Д. В.) году апреля в 27 день в 13 часу дни судьбами великого Бога великий государь царь и великий князь Феодор Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержец, оставя земное житие, преселися в вечный покой. И того ж часа великий господин святейший Иоаким патриарх Московский и всеа Росии со освященным собором, и бояре, и окольничие, и иных всяких чинов избрали на царство благочестивого великого государя царевича и великого князя Петра Алексеевича всеа Великия и Малыя, и Белыя России самодержца, и того ж дни ему, великому государю крест, целовали»[255]. Другой источник свидетельствует о том, что присягу начали принимать моментально — прямо в момент «избрания» Петра Алексеевича на царство: «И того ж часа в верху, в комнате и в передней, при святейшем патриархе и при властях бояря, и окольничие, и думные, и ближние люди, стольники, и стряпчие, и дворяне, и дьяки, и жильцы, а в соборной церкви всяких чинов люди целовали животворящий крест великому государю царю и великому князю Петру Алексеевичю… а в то время в соборной церкви были: митрополиты Иона Ростовской, Филарет Нижегородской, Иларион Суздальской, да боярин Петр Михайлович Салтыков, думной дворянин Богдан Федорович Полибин, думной дьяк Григорий Богданов»[256].

Называя вещи своими именами, вопрос о престолонаследии решили патриарх, «партия» Нарышкиных при поддержке Языкова, а также те, кого удалось в кратчайший срок отыскать и призвать к совету во дворце. Может быть, 20 человек. Может быть, десять. А может быть, всего-то с полдюжины вельмож, духовных и светских. Они заранее держали «под рукой» приближенных, коим могли доверить принятие присяги.

Далее группа Нарышкиных — Языкова попыталась укрепиться у власти, собирая сторонников и утесняя неприятелей.

По словам того же датского посла, «находившийся в ссылке Артамон (Матвеев. — Д. В.) приехал вместе с отцом овдовевшей царицы ( Н.К. Нарышкиной. — Д. В.) и тремя братьями Нарышкиными снова в Москву..». Собственно, дальняя его ссылка давно закончилась, Матвеев сидел в Лухе и ждал вестей от Федора Алексеевича. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы добраться до столицы. «Все те, кто в годы правления покойного царя был в опале, оказались снова возведенными в прежнее достоинство. Затем для Артамона Сергеевича была учреждена должность великого опекуна. Другие же бояре, в особенности старик Одоевский, как цейх-гофмейстер[257], были сильно принижены по той причине, что в былые времена к нему (А.С. Матвееву. — Д. В.) относились настолько враждебно, что оказалось возможным нанести ему ряд очевидных оскорблений. Отсюда следует, что, судя по всему, пришло его время брать реванш у своих противников»[258].

Но Милославские еще далеко не проиграли. Они готовят ответный ход. События начинают разворачиваться против Нарышкиных, Матвеева и Языкова после их промашки в день похорон Федора Алексеевича. Погребение государя всероссийского производилось с необычной поспешностью. К памяти его «партия» Нарышкиных не проявила должного уважения. Тем самым уже почти выигранное дело оказалось на грани полного краха.

Фатальная ошибка была допущена ими из-за недооценки противника. Нарышкинский круг, вероятно, уверился в совершеннейшей собственной победе, а потому открыл уязвимое место для сокрушительного удара.