Царь Федор Иванович

Вооруженные силы России благодаря хорошо отлаженному организационному механизму стремительно собирались для мощного удара по неприятелю. Это была не та армия, которая брала Казань. Не та, что когда-то принудила к сдаче Полоцк. И даже не та, что встала несокрушимым препятствием на пути конной лавы Девлет-Гирея у Молодей. Но все-таки собралась большая сила. Будто старый лев, утративший способность долго гнаться за добычей, рассчитывает решить дело внезапным прыжком и одним ударом еще могучей лапы, или может быть, словно боксер, получивший когда-то репутацию нокаутёра, а потом долго, тяжко болевший и вернувшийся, наконец, на ринг, не восстановив прежней своей формы, уповает расправиться с соперником одним-двумя мощными хуками, — на них-то силы имеются! — так и русская армия выходила ради скорого одоления врага. Но никто из правительственных мужей не мог быть уверен, что ресурсов хватит на долгую, изнурительную войну. Неожиданным натиском отбить русские города, находившиеся под властью оккупантов, ошеломить шведов напором, отучить их от приграничных авантюр, тогда — дело сделано. Но ни в коем случае не увязать в длительной вооруженной борьбе, имея на западе воинственных поляков с литовцами, а на юге — страшных крымцев.

Вот и воевод назначали с большим разбором. Хотели надежности.

Первым воеводой большого полка, то есть, по обычаям того времени, «командармом», поставили князя Федора Ивановича Мстиславского. Тактические таланты его вызывают споры в среде военных историков, и, скорее всего, князь Ф.И. Мстиславский, в отличие от своего отца, не являлся искусным полководцем. Но он был исключительно знатным человеком, и ни при каких обстоятельствах никто в армии не посмел бы с ним местничать, оспаривая первенство князя по «отечеству» — столь велика была «высота крови» родовитого Гедиминовича! При нем находился второй воевода — Иван Васильевич Годунов. Этот хорошо знал предстоящий театр военных действий по прежним своим службам. К тому же он мог исполнять функцию «пригляда» за Мстиславским, чтобы тот не принялся вести тайные переговоры с родней из-за литовского рубежа…

Полк правой руки возглавил князь Михаил Федорович Трубецкой^{160}. Этот был и знатен, и опытен. Ему доверяли серьезные воинские операции, и он никогда их не проваливал. Во вторых воеводах того же полка оказался Богдан Юрьевич Сабуров (близкая родня Годуновых), начавший служить в воеводских чинах намного раньше князя Трубецкого.

Передовой полк получил князь Михаил Петрович Катырев-Ростовский, а вторым воеводой с ним шел князь Дмитрий Иванович Хворостинин. Если первый сплоховал, «на службу не поспел» и отправился из-за этой своей вины «жить в деревне», то его помощник, Хворостинин, был настоящей воинской звездой XVI столетия^{161}. Он был сродни тем стремительным «железным волкам», которые при Иване III рвали в клочья и литовцев, и татар. Он участвовал во многих больших битвах и осадах, всюду показывая себя наилучшим образом. За ним числилось несколько крупных побед. После отставки Катырева-Ростовского полк формально отдали под команду князю Тимофею Трубецкому (более знатному и довольно опытному военачальнику), потом его поменяли на Семена Федоровича Сабурова (малозаметного и больше известного местническими тяжбами, нежели службой), затем и его сменили малоопытным князем Андреем Васильевичем Трубецким, но душой дела, настоящим боевым командиром был все же Хворостинин. Он занимался подготовкой похода с августа 1589-го, прибыв на Новгородчину заранее.

Полк левой руки доверили князю Василию Васильевичу Голицыну (совсем не опытному), получившему вторым воеводой князя Федора Ивановича Хворостинина, брата Дмитрия Ивановича, да и по собственным боевым заслугам стоявшего высоко.