Царь Федор. Орел расправляет крылья

В детей надо вкладывать. Причем не деньги, хотя и их тоже, куда без этого, а в первую очередь время. Свое время. Я знавал в оставленном мною двадцать первом веке немало «крутых», сильно поднявшихся в постсоветские времена - владельцев, так сказать, заводов, газет, пароходов, которые к концу нулевых просто за голову хватались! Потому как пока папашки рубили бабло, отстреливались от наездов, покупали и переоснащали либо возводили с нуля заводы, выбивали из банков кредиты, трахали топ-моделей и спускали бабки в Монте-Карло и Лас-Вегасе… ну жили, короче, по полной - оставленные без присмотра детки вырастали в такое говно… Так что престарелые крутые перцы и плейбои, к концу жизни забравшись вроде как на самую вершину, внезапно понимали, что все, чего они добились за свою жизнь, - пыль и тлен. Потому что ему-то осталось еще лет десять - пятнадцать, а там либо инфаркт, либо тромб оторвется (с такими-то нервными нагрузками), а вот это… ну что выросло - все просрёт. И ничего уже с этим сделать нельзя. Потому что как-никак - свой выкакыш, а слов он уже не понимает. У него уже есть свое мнение, и оно само знает, что лучше, продвинутее, креативнее, ну и тому подобное. А предок - полный отстой и нужен исключительно для того, чтобы отстегивать бабло на телок, дурь, вечеринки и так далее. Причем это еще и голос повышает. Потому что предок, оказывается, неприлично жадный. У самого бабок - куры не клюют, а для любимого чада, у которого не только запросы, но и еще ибическая сила, и права имеются, - нет. Ну не то чтобы совсем нет, но не столько, сколько ему надобно, а даются же всего лишь жалкие гроши, копейки (а его отец, когда только еще начинал, умудрялся на них жить годами)… И потому чадо начинает активно ждать, когда же предок скопытится. А некоторые даже еще и предпринимают усилия, чтобы помочь предку отправиться туда, куда ему давно дорога… Впрочем, ничто не ново под Луной. Скажем, у того же Пети Первого с сыном были такие же заморочки. Так вот, я - такого не хотел. А хотел сделать из сына… из всех сыновей, которыми одарит меня Бог, продолжателей моего дела. И потому для начала принял на себя обязанность рассказывать сыну сказки. Сказки о русских…

Итак, я сидел у кровати сына, лежащего на боку, заткнув кусок одеяла между коленок (совсем как я), и рассказывал ему сказку. Вдруг в дверь горенки постучали. Ванька, уже почти задремавший под мой тихий голос, тут же встрепенулся и заморгал. Я досадливо поморщился, но сдержался. Как видно, сообщение стоило того, чтобы потревожить меня за почти святым для меня занятием.

- Государь… - тихо послышалось в приоткрытую дверь.

- Что случилось?

- Украины польские взволновались…

Я замер. Вот дьявол… вроде ведь уже решил ни в какую войну не ввязываться.

- Хорошо. Я понял. Ступай, - отозвался я и снова развернулся к сыну, в глазах которого не было уже ни тени сна. - Ты чего это тут? А ну-ка, давай клади ручку под щечку.

- Пап… а это значит, война будет? - блестя любопытными глазенками, спросил Ванька.

- Может, и будет, - не стал спорить я, поскольку взял себе за правило никогда не врать сыну.

Нет, я, конечно, не настолько продвинутый родитель, чтобы рассказывать ребенку всегда и всю правду. А то есть такие… на вопрос пятилетнего ребенка «А откуда я взялся?» начинают ему честно и откровенно рассказывать про взаимоотношения мужчины и женщины, половой акт, мастурбацию и так далее… На это - меня не хватало. Если Ванька задавал вопрос, коий я считал щекотливым, то я старался как-то обойти его, нутам заболтать, отвлечь, но из-за Ванькиной настырности делать это становилось все сложнее и сложнее. А если уж не удавалось - то прямо говорил, что этот вопрос мы обсудим позже, когда он подрастет. Да еще и обставляя условием, что ежели он хочет узнать ответ на него от меня, то более никому он его задавать не должен… Но врать - нет, никогда.

- А ты меня с собой на войну возьмешь?

- Нет, - прямо и без увиливаний ответил я.

- Почему? - после некоторого сопения обиженно спросил Ванька.

- Потому что война - не для детей.

- А я не дите, - гордо заявил Ванька, - я - царевич!

- То - да, - согласно кивнул я, - ты - царевич. Но… маленький еще. Когда боярских да дворянских новиков в строевые Разрядные списки вносят, знаешь?

- Не-а.

- В пятнадцать годов.

Ванька разочарованно скривился.

- Это я до пятнадцати годов на войну не попаду?

Я едва не рассмеялся. Ох, мальчишка мой родной… Но сдержался и ответил серьезно:

- Нет, ты - попадешь. Потому как ты - царевич. Но пока - рано.

- А ты мне скажешь, когда можно будет? - даже не столько спросил, сколько попросил сын.

- Непременно скажу, - пообещал я. - А теперь спи. Люди, они ведь во сне растут. Когда снится, что летишь. Вот тогда-то самый рост и идет.

- А мне такое часто снится… - сказал Ванька удивленно. Ну еще бы… Папка-то, оказывается, и про сны ведает. Ну дела…

- Ну вот и хорошо. - Я поцеловал его в теплую щеку и поднялся на ноги. - Спи. А я пошел.

- На войну собираться? - догнал меня Ванькин вопрос, заданный уже сонным голосом.