Царь Федор. Таймлайн

В-третьих, Англия и Франция наконец-то решились и сами вступить в войну. Османов, кои весьма оживились при таком известии и тут же протянули руку за новыми субсидиями, уговорили поступиться Критом в пользу венецианцев и Кипром в пользу уже давно облизывающихся на него французов, а также еще Родосом и островами Додеканеса. Турки пошли на это с легким сердцем. Не считая того, что все эти вроде как ранее принадлежавшие им острова еще надобно было отбить у русских, в результате действий намечавшегося союза они рассчитывали вернуть себе куда более лакомые куски — Бурсу и Константинополь! А там — кто может знать планы Аллаха… Англичане же в благодарность за помощь закрепили за собой никому более особенно не интересные Шетленды, Флориш и интересный многим, но ни для кого, кроме гордых бриттов, недостижимый Бомбей. По поводу остального, что появится в процессе будущей, несомненно победоносной, войны, решили договариваться по факту.

На самом деле война была обречена сразу же. В первую очередь финансово. Все воюющие государства, кроме России, начинали войну в долг. Османы все семь лет вялотекущей войны жили только на подачки. Персы без выделенных субсидий были не способны вооружить армию современным оружием, без которого никаких шансов у их армии против русских просто не было. Итальянцы денег просто не имели по определению. Они и к войне присоединились в основном из-за того, что рассчитывали тихой сапой отхватить себе чего-нибудь и, ограбив, поправить изрядно продырявленные бюджеты. Но и у двух инициаторов коалиции дела шли далеко не блестяще. Выданные османам и персам субсидии, которые в основном легли бременем именно на Англию, ввергли ее бюджет в заметный дефицит, бюджет же Франции пребывал в таковом состоянии еще со времен Войны за испанское наследство.

Впрочем, и с военной точки зрения война также больше напоминала авантюру. Несмотря на то, что суммарно выставленные войска превышали общую численность русской армии почти на треть, русская армия была монолитным организмом с гораздо более высоким уровнем слаженности и управления, чем собранные с бору по сосенке армии коалиции. К тому же русские войска превосходили большую часть войск коалиции и по уровню оснащения современным вооружением, и по обученности. Конкурировать с русскими по этим двум едва ли не ключевым позициям могли только английские и французские войска, составлявшие всего лишь третью часть общей армии. Кроме того, русские опирались на широкую систему крепостей и укрепленных позиций, кои удалось создать за семь лет вялотекущей войны, а также на сеть укрепленных портов. Исходя из всего этого, даже будущая атака англичан Большого Тароватого вызывала серьезные сомнения. Возможно, вследствие этих сомнений они и отнеслись благосклонно к идее создания объединенного флота, причем согласились начать действия сего объединения с Средиземного моря. Уничтожение средиземноморского флота поставило бы русских в очень тяжелое положение и изрядно затруднило бы им воплощение в жизнь любых планов по усилению Шетлендской эскадры.

Первым атаке подвергся Крит. Объединенный англо-французско-венецианский флот, включавший и дюжину итальянских и сицилийских разнокалиберных корыт, скорее призванных демонстрировать флаг, чем действительно обладавших заметным боевым потенциалом, подошел к острову и начал бомбардировку фортов Ираклиона, Ханьи и Агиос Николаоса, а затем и высадку войск. Критская эскадра из трех линейных кораблей и шести фрегатов ничего не смогла противопоставить объединенному флоту и осталась в гавани. Особых проблем англичане, французы и венецианцы не ожидали. Им было известно, что переселившиеся на остров казаки могли выставить всего лишь около семи тысяч сабель, а гарнизоны Ираклиона, Ханьи и Агиос Николаоса в сумме не превышали трех с половиной тысяч человек. Остальные же городки Крита вообще не имели гарнизонов. По идее для восемнадцатитысячного экспедиционного корпуса венецианцев, да еще поддержанного флотом, не представляло никакой проблемы полностью взять остров под свой контроль.