Царь Фёдор и машины Эдема

- Если бы я писал роман о своих похождениях, то это была бы кульминация, - заметил я, несколько подустав от препирательств дамы и роботеха.

- Романа не получится; в конце романа герой и героиня женятся, а ты всю жизнь проживешь с машинами. Пошли уже, Федор, мне надоело стоять почти нагой, поищем мне нарядное платье, у сломанных Долли наверняка найдется. Меня, кстати, Тамара зовут на самом деле, давно хотела сказать. Для тебя - просто Тома. Тома-истома. Я в парочке фильмов, которые крутятся в сети, вставила свой, так сказать, образ на место этой потаскушки Эммануэль Депердье. И, прямо скажем, сильно улучшила их.

- Так она - это ты! Ну, даешь, Тамара. Я, конечно, смотрел, «Сдувшиеся ягодицы» и «Пирожок между ног». Я-то гадал, отчего у киношной Эммануэль такая зловредная улыбочка и неверный прикус.

- А ты мне сразу понравился, едва увидела, и стук твоих копыт всегда наполнял мое сердце радостью, - Тамара потащила меня за руку в соседний отсек. - Это я сказала Матвею, чтобы он тебе помог тебе выполнить испытательное задание на «Безнадежном».

- Ничего подобного, - сообщил вдогонку Матвей. - Она сказала, что у тебя нос картошкой, взгляд тупой, габариты как у пивной бочки, и почему с Земли не засосало какого-нибудь стройного красавчика-итальянца.

- Что, правда? - уточнил я у Тамары. - Машины ведь не врут.

- Мало ли что я тогда сказала - забей. Я тогда в тебе еще положительные свойства не разглядела. В тебя, мой Федор, мой Петрович, мой герой, не сразу влюбишься, но если влюбишься, то навсегда.

5. Восстание машин Эдема

Выход из узилища обеспечивали матричные гориллы, некогда работавшие грузчиками на терминале. (Сразу замечу, что все прижившиеся названия роботехов были придуманы лично мной, иногда просто от балды или от типа процессора. Не называть же машины по тупым кодовым обозначениям из официального регистра, что-нибудь вроде RO-B8sHa!Ku2090-M?)

Чтобы пробить проход в самом узком месте, израсходовали две трети запаса взрывчатки. Затем матричные гориллы, прыская от натуги маслом из раздолбанных шарниров, дружно разобрал завал. Довольные мы вышли в радиальный тоннель минус-одиннадцатого уровня, а из него, громыхая гусеницами и скрежеща несмазанными деталями, попали в главный осевой. Тамара, естественно, шла впереди, она явно хотела попасть на картину нового Делакруа, где дама с шикарной обнаженной грудью ведет в бой разнообразный народ.

Далее, согласно плану, загружаемся в магистральный грузовой лифт, который имеет автономное энергопитание и не может быть отключен централизованно, и с песнями едем на минус первый уровень. Однако «забыли про овраги». Нас вычислили и обнаружили. Как не обнаружить, если мы такой грохот устроили, что мертвый вскочит.

Вначале в тоннель высыпало до взвода наемной пехоты фрибутеров - те самые живые мертвяки, франки. Они стреляли одновременно с четырех рук - у них всяких членов тела и органов с избытком. Ловкие они были, юркие, разноцветные - их же толерантно сшивают из людей разных рас и национальностей.

Впрочем, и мы не проспали, иначе б я здесь сейчас не стоял. Я быстро убрал Тамару вместе с ее шикарным декольте с линии огня. А наши бойцы, ранее бывшие строительными перфораторами, бодро обстреляли вражескую пехоту вольфрамовыми зубилами - отчего та сразу исчезла, оставив десяток как будто трупов.

И как, можно, наконец, сесть в лифт? Да, но из кабины вышел лифтовый зверь с веером манипуляторов и крупнокалиберным гауссером на месте отсутствующей головы. И первой же болванкой раскурочил парочку наших матричных горилл, которые, конечно, порядком поизносились за время сидения в Эдеме. А одну гориллу, оказавшуюся поблизости, просто разорвал на куски своим манипуляторами, раз и одни обломки остались. Нам такие возможности и не снились. Естественно, что толпа повстанцев дружно хлынула, гремя деталями, в обратном направлении.