Царь Фёдор и машины Эдема

- У нашей страны нет соглашений о выдаче разыскиваемых Космополом лиц, однако данные обстоятельства при судебном разбирательстве - если ваша личность будет установлена - скорее всего, не в вашу пользу.

- Почему, товарищ старший лейтенант? ЮСС и фрибутеры, которые «разыскивают меня за нарушение прав собственности», стабильно грабили Пояс астероидов, и из самой Земли немало соков высосали - одни хоботы чего стоят. И предки их были грабители первостатейные 500 лет, начиная с Дрейка-головореза, работорговца Хокинса и сукина сына Моргана. Это не в мою пользу? Да, я учредил золотую медаль «дрек аойс», что с идиша означает «за уборку дерьма» - давал за семь отрезанных фрибутерских ушей. Не радуюсь от этого, но и не стыжусь.

Следовательница слегка вздрогнула, но затем понимающе улыбнулась.

- Фёдор Петрович, сейчас вам надо укрыться, спрятаться что ли, - Колокольцева посмотрела в его чудом уцелевший живой глаз, такой уставший, покрытый красной сеткой измученных сосудов. - У МВД есть программы защиты, но в вашем случае придется долго преодолевать бюрократию, я бы могла оставить вам Кинг-Ко… то есть, модуль силовой поддержки. Что вы улыбаетесь?

- Идея хорошая, но в том случае, если бы мне угрожала какая-нибудь гопота.

Колокольцева глянула на модуль силовой поддержки, которые непонимающе моргал светодиодами в углу.

- Да, это вряд ли вас вдохновит…, - невесело отозвалась следователь и тут голос у нее стал звонче. - Давайте переправлю вас в Ростов-на-Дону. Я ведь оттуда перебралась в Питер. У меня мама служит в казачьих войсках, поможет вам спрятаться где-нибудь в частном секторе.

- Пресс-секретарь, что ли, маманя ваша?

- Атаман аэрокавалерийской бригады.

Фёдор Петрович снова улыбнулся.

- Вы - хорошая, чуткая, товарищ старший лейтенант, но я так маячу, что в этом мире мне спрятаться невозможно. Их детекторы обнаружат меня везде. Они ведь те, кто остался от предыдущей вселенной, своего рода боты-охранники или, иными словами, ангелы - неживые-немертвые, нерождающиеся-неумирающие. Они, по сути, в вечности живут, и в нашем временном мире они видят всё; в том числе конец любой твари и вещи, возвращающий её в начало.

- И что же вы, Фёдор Петрович, хотите… уйти из нашего мира?

- Да что вы, уйти из мира невозможно, пока он существует. Каждый из нас - долго незатухающее колебание, распространяющееся в нескольких измерениях. Представьте синусоиду, то есть бытие каждого отдельного существа: вот оно нарастает, вот убывает, вот исчезает физически, вместе со своим сознанием. Но есть и нижняя, так сказать часть синусоиды, и там бытие тоже нарастает, и убывает, и там у нашего существа тоже есть сознание. Это сцепленные существования, так сказать, на свету и в тени. И в тени проделывается даже большая работа. Там расстояния короче и скорости больше.

Фёдор Петрович вдруг нырнул под диван и вытащил оттуда кота, того самого, светящегося, которого следователь Колокольцева уже видела внизу.

- Дарю, товарищ старший лейтенант. Его, кстати, зовут Василевс.

- А меня, кстати, зовут Анастасия. Но, спасибо, мне кота не надо, я больше по людям специализируюсь, - попробовала отказаться Колокольцева, хотя уже чувствовала, что с Василевсом связана какая-то очередная тайна.

- Извините, Анастасия, мы с вами едва знакомы, но мне больше к некому обратиться. Мне не дадут выйти из этого дома. Василевс - не просто кот, но и накопитель, в котором записан мой коннектом - весь набор элементов и связей в моем мозгу, моя психоматрица с познающими векторами, личностные данные, включая структурограмму памяти. Я уйду, так сказать, в тень, но потом вернусь за своим коннектомом и прочими причиндалами, снова воплощусь, восстановлю свое сознание во всей его красе. А теперь вам надо идти.

- А ты, кисанька, котекоф не забижаиш? А цабачка у тибя дома есть? И прячь тапки от меня, чилавег, я их згрызу, - послышался голос третьего участника беседы.

- У Василевса есть нейроконнектор с модулем перевода, только он немного сбоит, - поспешил пояснить Фёдор Петрович и, немного помедлив, добавил. - Было одно добавочное обстоятельство, из-за которого я не вернулся на Малину. Оставшись царем, я сумел бы искоренить внешнее зло, - и фрибутеров, и ЮСС, - мог бы искоренить и внутреннее зло, которое Мамона внесла в людей, сделать всех подряд духовными и бескорыстными. Но тогда бы мир стал слишком идеальным и очень скучным. А как сказал Вольтер: «Все жанры хороши, кроме скучного».