Царь Голливуда

— Не выходите из себя, Вилли. Полегче. Не надо говорить мне, что это случится со мной, я знаю это. — Он положил руку на плечо Вилли и сказал почти нежно, слабая опасная улыбка играла у него на лице. — Мы с вами, Вилли, динозавры, я знаю это наверняка, и вы должны это знать. Через два десятилетия люди будут изумляться, что могло существовать что-то похожее на нас с вами.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава девятая

Она смотрела, как желтеют лимоны на деревьях. Когда она впервые пришла сюда, они были зелеными, а затем зелень медленно отступала, неделя за неделей, и плоды начинали желтеть, пока все пятна зелени не были поглощены желтым. Она смотрела на красное солнце, пробивающееся сквозь горизонтальные слои облаков, как поезд, выходящий из туннеля и затем исчезающий в другом. В небе от прячущегося солнца появились прожилки красного, а затем красное становилось мягче и слабее, как краска, которая растворяется в море. Она смотрела на виллы с их прекрасно смягченными кирпично-красными черепичными крышами. Она смотрела на позеленевшие медные купола более претензионных домов, на прекрасную неправильность их расположения, на верхушки крыш, на деревья, на дорогу, спускающуюся к океану, петляющую по ниточке голого безлюдного пляжа. По утрам она видела лодки рыбаков, океан был похож на матовое стекло. Она наблюдала меняющиеся краски дня. Впервые в ее жизни она воспринимала свет; для нее это было что-то, что пронизывает все предметы и трансформирует их; она ощущала свет как силу, которая превращает зеленое в желтое в ней самой. В ясные дни перед ней открывались дали — апельсиновые деревья, богатые плодами, выглядели так же самодовольно, как беременная женщина, несущая в себе жизнь. Александр приходил ее навещать каждый день. Он взял на себя все попечение о ней. Поместил ее в дом секретарем-компаньонкой, организовал ежедневное посещение врача. Каждый раз, приходя к ней, Александр приносил то какие-то подарки или цветы в таком количестве, что ими можно было заполнить весь дом, то шоколад, безделушки, одежду, которую она могла примерить и, если ей не нравилось, вернуть в магазин. Несколько недель она все время кричала и очень мало говорила, они сидели вместе, и он позволял ей кричать. Сначала она не хотела жить, довольно долго не хотела жить, но он сказал, что она должна, и в его словах была такая сила! Почти как эмбрион, который не жил еще собственной жизнью, она жила за счет энергии, которую он ей передавал. Он был очень значительным человеком, но приходил каждый день навестить ее и вдохнуть в нее жизнь. И не было такого времени, днем или ночью, когда бы он был для нее недоступен. Не было совещания настолько важного, которое он не был бы готов прервать, чтобы поговорить с ней и, если необходимо, приехать и повидать ее. Когда она сказала ему, что ей незачем жить, он ей ответил, что она должна жить, потому что он любит ее. Позже, когда ей стало много лучше, они иногда вместе спали. Ей понравилось быть от него в полной зависимости, и она просила поместить ее в сумку, как носят детенышей кенгуру, чтобы она всегда была с ним. Сам любовный акт отличался от того, что она испытывала до сих пор, часто он длился очень долго, деликатно, не жестоко, и ей нравилось жизненное движение внутри нее. Она с удивлением многое узнала о себе за эти недели, которые показались ей месяцами. Она удивлялась, как хорошо она выглядит. Она действительно раньше не знала этого. "Как странно, — думала она, глядя в зеркало, — когда смотришься в зеркало, меняется лицо". В редких случаях она снималась в кино и видела себя на экране, но личность, которую она там видела, казалось, мало имеет к ней отношения. Ее удивляло, что она была хорошенькая. Люди говорили, что она хорошенькая. Но кто она была? Александр напоминал ей, что она собиралась быть кинозвездой, а может, она предназначена быть звездой? Он собирался сделать ее звездой, но она не могла представить себя в этой роли. Она даже не хотела быть звездой, но в нем была такая сила, он так был уверен и, казалось, он знал совершенно ясно, кем и чем она должна быть.

* * *

Когда Александр заявил на совещании, что следует разрекламировать Джанет Деррингер и что он хочет предложить подходящие для нее роли, раздалось несколько приглушенных стонов. Некоторые из писателей начали нерешительно протестовать, но он их быстро утихомирил.