Царь Голливуда

— Ну, что теперь случилось? — спросил он, нащупывая у Александра пульс.

— Я не могу дышать, — прошептал Александр, — и сердце колотится…

Доктор прослушал его груде стетоскопом, посадил его в кровати и прощупал пальцами в нескольких местах, потом он попросил его встать и снова прощупал, после этого он велел ему бежать на месте, пока есть силы; по завершении каждой процедуры он прослушивал сердце.

— В детстве, — спросил он у Леушки, — у него не было ревматической лихорадки?

Она отрицательно покачала головой.

— Корь. И немного хлопот с его гландами и аденоидами. Но их удалили.

— Хорошо, — сказал он. — Но в его сердце я ничего плохого не нахожу.

— Тогда что же с ним, доктор? У него такие сильные страшные приступы.

— Нервы.

— Он всегда страдал из-за нервов. Так это и теперь всего лишь нервы?

— Вы позволите, я хотел бы поговорить с ним с глазу на глаз…

Когда Леушка вышла, доктор, чье имя было Диррер, задумчиво сказал:

— Смерть вашего батюшки потрясла вас. Конечно, это большое несчастье, тем более что вам пришлось видеть его конец…

— Мне сейчас очень плохо, — сказал Александр. — Я чувствую себя так, будто я при смерти.

— Ну, до этого далеко, — твердо сказал доктор. — У вас нет никаких органических нарушений. Я убежден. Хотя, если желаете, мы можем обследовать вас в госпитале более тщательно.

— Чтобы узнать, что со мной? Я чувствую себя таким больным. Едва ли я могу ходить. У меня совсем нет сил. И все время эти дикие боли вот здесь, вокруг сердца.

— Это нервы, — сказал доктор Диррер. — То, что мы называем неврастенией; один из симптомов заключается именно в том, что пациент считает себя физически больным. Поверьте мне, у вас нет абсолютно никаких органических нарушений. Ваше сердце здорово.

— Но что мне делать, если я так ужасно себя чувствую?

— Как у вас обстоит с сексуальной жизнью? — деловито спросил доктор.

— О, все в порядке.

— Вы практикуете прерывание коитуса?

— Я не понял.

— Ну, досрочное изъятие… Как противозачаточное средство?

— Нет.

— Хорошо. И не делайте так, если не хотите себе навредить. — Доктор убрал стетоскоп в сумку. — Стимуляция без нормальной реализации разрушает нервную систему, поэтому я рад, что вы не практикуете прерывание коитуса. Намного лучше пользоваться презервативами; во Франции об этом знает любой простолюдин. Ну хорошо, я уверен, что с вами все будет в порядке. Неврастения в значительной степени есть нечто, что поддастся лечению. Если почувствуете себя хуже, приходите, и мы поговорим с вами у меня в приемной. Что бы не озаботило вас, — приходите. Пусть даже это обыкновенное сердцебиение. Но особенно о своем сердце не беспокойтесь; даже если оно бьется слишком быстро, никакого вреда это вам не причинит. Подумайте, как быстро бьется сердце спортсмена.

Какое-то время после посещения доктором Диррером Александр чувствовал себя лучше; в течение нескольких дней ему казалось, что тяжкий груз, давивший на сердце, исчез, и он снова способен дышать и ощущать сладость воздуха. Но затем он снова заболел. Поднимаясь по лестнице в квартиру, он упал в обморок, соседи подняли его и понесли наверх; но когда они внесли его в квартиру и хотели положить на большую кровать, в нем поднялась страшная паника.

— Нет, — закричал он, — только не сюда!

После этого он не отваживался уходить далеко от дома; он мог лишь выйти на улицу и пройти дюжину ярдов, да и то чаще всего чувствовал внезапное головокружение, когда все вокруг вертелось, вертелось, дыхание затруднялось, и он торопился скорее вернуться домой и лечь на свою складную кровать. Страх находился внутри него, как некий мертвый предмет.